И надумали мы такое, чего никто нормальный даже в те глупые годы придумать не мог. Мы стали звать начальников с улицы. Приходи хоть первый встречный и правь!..
Другие народы строго следили за достижениями своих соотечественников. Четко устанавливали для них правила движения по служебной лестнице: из базарных крикунов - в трибуны, из кухонных склочников - в судьи, из анекдотчиков - в сенаторы и квесторы. А там уж, если от человека выгода видна была, то и в диктаторы, в сатрапы, в консулы, в короли, в императоры. Сделал карьеру на пользу народа - руби теперь нам головы, батька, секи нас, только не оставляй.
Такой пример служебного движения захватывал юные умы и чувства. И развивались эти умы, - уверяет Историк, - и совершенствовались чувства. Всем становилось хорошо.
А мы показали нашим юным, что рыпаться не надо. Что все равно, править ты, пацан, не будешь. А пороть тебя будет чужой и непонятный дядька. И прав у нас всегда будет чужой, заграничный, умный каким-то не нашим умом. Какое нравственное ускорение мы могли получить, вот так начиная свои скромные лесные карьеры?
Итак, с начальством прояснилось - давай сюда, кто хочет. А кто же захочет - в глушь, в лес, в грязь, в отрыв от александрийских библиотек и римских бань, от помпейских лупанариев, где все проститутки - с высшим образованием и чешут гекзаметром на пяти языках? На первый взгляд - никто.
И никто бы и не пошел к нам в начальники. Но было одно дело, которое всех к нам привлекало, да поднять его в одиночку никто не мог. Дело это называлось - Большая Дорога. Через наши земли, так бессмысленно нами занимаемые, проходили три Большие Дороги - Днепр, Дон и Волга. Две последние - это на будущее, а первая всем уже тогда очень нужна была. Не в том смысле, чтобы по ней удобно было ездить из слегка цивилизованных скандинавских стран в безмерно цивилизованное Средиземноморье, а затем, чтобы за проезжающими внимательно наблюдать. Брать с них налоги, пошлины (раз уж они решились и по этой Дороге пошли). Сильно эта Дорога была выгодна в хозяйстве, а никто ее по-настоящему не контролировал. Мелкие банды набегали, выслеживали и начисто грабили купцов, ели их сырыми. У спасшихся пропадала охота ездить с товарами и за товаром. Умные бандиты понимали, что брать надо не все, а только часть, чтобы охота оставалась и на следующий заезд. Для постоянного высокодоходного надзора за этой золотой жилой прямо здесь надо было и жить. Да еще нужно было бы заручиться содействием здешних славян, чтобы работать спокойно, без оглядки на ковыли.