Я фыркнула, желудок отозвался болезненным спазмом.
— Что б вас… — шипение заполнило «комнату задумчивости».
А задуматься действительно есть над чем. Тот же Арвелл — вот почему ему приспичило выбрать из нас двоих, а не подобрать себе достойную супругу? Или у него фетиш такой — то ли спасать, то ли похищать девушек, а потом мучиться, не зная, кого себе в спутницы выбрать? Ох, уж эти драконы со своими ритуалами и свернутыми на бок мозгами.
А не прогадала ли я сама? Откуда взялась эта паранойя, касающаяся сокровищ? Посмотреть на замок, на обитателей, так ведь не то, что драгоценностей, лишней крошки хлеба не найдется. А дальше как? Как прежде?
Удивительно, но я даже не скучаю по дому, по прежнему миру, будто бы я просто в очередной раз заскочила в какой-то городок, чтобы затем перепрыгнуть в следующий, затем еще в один. Ну а тут получилось, что нечаянно перепрыгнула в иной мир. Бывает, хоть и редко. Даже нет того ощущения, что все — Андрей, прежние связи, излюбленные места — остались где-то позади. Сумею ли я к ним вернуться? Как-то так получилось, что этот вопрос еще ни разу не поднимался, но по косвенным моментам я поняла, что это, похоже, маловероятно. Надо будет как-нибудь спросить… А, может, это даже и к лучшему — вот она, новая реальность, не заляпанная чужими руками, чистый холст, на котором можно писать с нуля новую картину жизни. И это желание, это стремление оставить свой след в чужой истории, расписаться собственным именем на страницах безымянных и несохраняемых летописей довлели над всякой логикой. Логика же твердила о совершенно неумном рассматривании собственного будущего и вероятности не покидать неромантичное помещение до вечера.
— Твари, — процедила я и опустила голову на скрещенные руки.
Желудок радостно отозвался новым позывом.
Ужином едва успокоившийся организм я тревожить не решилась и, вежливо откланявшись, вернулась к себе. Сегодняшние события меня порядком помучили, и я искренне понадеялась на крепкий оздоровляющий сон, но, увы, ожидания не оправдались. Сначала никак не удавалось заснуть — мучила духота, голову переполняли всяческие неуместные мысли, — после все же задремала, но беспокойно, поверхностно, часто просыпаясь. Лишь к утру, когда небо за окном посинело, мне удалось закрыть глаза и погрузиться в крепкий и желанный сон.
Снилось многое и странное. Сначала почему-то корил Семенов, утверждал, что разочаровался во мне, не думал, что я так бездарно раскрою нашу тайну. Я, с трудом двигающаяся, будто попавшая в толщу воды, все умоляла дать время объясниться, все исправить, но Андрей не желал слушать. Он лишь качал головой, пропуская все мимо ушей, и печально смотрел вдаль. Какой-то миг, и выстрелили перепончатые крылья, взмахнули, поднимая черное могучее и одновременно изящное тело. Дракон обернулся, покосился белесым глазом и рухнул в звездное небо, мерцающее и таинственно переливающееся…