— У тебя есть сын? — изумился Лев Тимофеевич.
— Конечно, — обернулась Дочкина. — Ему пять лет, восемь месяцев и четыре дня.
— Такой большой? — на задавшего вопрос Льва Тимофеевича было почему-то неловко глядеть.
— Практически школьник, — кивнула Света. — Зовут Ваня… В смысле, Иван Иванович Дочкин.
— А что за утренник? — Рогаткин сделал пару шагов за Светой, но затем остановился.
— Ну, зайчиком попрыгает в честь скорого Дня Святого Валентина, — засмеялась майор Дочкина. — Я вернусь минут через сорок, это недолго!..
«А не привезти ли мне в Москву невесту? Вот такую пышечку и с ярким румянцем на щеках, — глядя вслед Светиной коренастой фигурке, думал Лев Тимофеевич, пока курил на крыльце прокуратуры. — Ведь всем известно, что самые лучшие жены — из провинции!.. И мама что-то похожее говорила на этот счёт».
Тут на Льва Тимофеевича напал сухой кашель — он вдруг вспомнил, как неоднократно пытался найти свою судьбу в Москве, Зарайске и в Шарм-эль-Шейхе.
«Она — следователь, и ты — следователь… Два следователя в семье — разве не чересчур? — невольно подумалось ему. — Забудь, Лёва, забудь, на свете не существует взаимной любви, тем более для такого неземного красавца, как ты!» — скрасил шуткой своё ожидаемое фиаско Рогаткин, наблюдая, как коллега Дочкина заходит в детский сад.
Постояв на крыльце городской прокуратуры ещё пару минут, Лев Тимофеевич вошёл внутрь. Два последних дня были самыми результативными в его командировке — солдат Шабалкин и «груз» были, наконец, найдены!
В приемной на стуле сидела Зара Чеботарёва и клевала носом. Увидев следователя, она зевнула и улыбнулась.
— Зара, ты можешь подтвердить, что за рефрижератором в ту ночь ехала милицейская машина? — спросил Рогаткин, пригласив Зару в кабинет, который ему выделили для работы.
Зара с минуту молча кусала губы.
— Ехали вроде… Но это могли быть и чужие милиционеры! — наконец, ответила она.
— Ну, хорошо, ответ принимается, — Лев Тимофеевич встал и посмотрел на дверь. — Не пропадай, Зара!
— Постараюсь, — улыбнулась Чеботарёва. — Я могу идти?
— Без сомнения, — кивнул Лев Тимофеевич, и, открыв портфель, начал собирать со стола документы.
Командировка в Тихорецк закончилась.
На городской площади копошились люди в телогрейках, ставя временный памятник местному шансонье Сергею Квадрату. Из динамика звучала его самая известная песня — «Ветер северный». Рогаткин закурил и, дослушав песню до конца, пошагал в сторону гостиницы.
— Пора собирать вещи, — буркнул Лев Тимофеевич, увидев гостиничного администратора, и через несколько минут вышел из номера с дорожной сумкой на плече.