— Это может длиться долгие годы… А вы, как и я, любите обогащаться немедленно.
Финикиец был заинтригован:
— Я плохо улавливаю смысл ваших слов, Хефат.
— Сегодня Рамзес царствует единолично, но так будет не всегда. Власть Фараона постепенно слабеет, если учесть его возраст, и я уже не говорю о неспособности к власти двух преемников Рамзеса: Ка и Меренптаха.
— Я вообще не вмешиваюсь в политику, тем более в египетскую.
— Но вы верите во всемогущество выгоды, ведь правда?
— Разве это не будущее человечества?
— Поторопим же это будущее! По разным причинам вы, как и я, должны взять верх над Рамзесом, старым царем, неспособным отныне противодействовать. Но главное не в этом. Есть возможность воспользоваться слабостью центральной власти, чтобы осуществить фантастическую торговую операцию.
— Какую именно?
— Самое меньшее утроить богатство Финикии. Не стоит говорить, что как инициатор этого счастливого события, вы, Нариш, будете в зените славы.
— А вы, Хефат?
— Первое время я предпочитаю оставаться в тени.
— Каков же ваш план?
— Прежде чем открыть его, я должен быть уверен в вашем молчании.
Купец улыбнулся:
— Мой дорогой Хефат, данное слово имеет цену только в Египте. Если вы собираетесь заниматься делами, нужно как можно быстрее забыть эту архаическую мораль.
Чиновник медлил с решением. Если финикиец его выдаст, он закончит свои дни в тюрьме.
— Ладно, Нариш, я сейчас вам все объясню.
По мере того как говорил Хефат, финикиец спрашивал себя, как такое безумие могло зародиться в голове подданного Фараона. Но он, Нариш, не подвергался никакому риску, и египтянин был прав: если операция удастся, их ждет несметное богатство, и царствование Рамзеса завершится катастрофой.
Меренптах часто вспоминал ливийский мятеж. Он, главнокомандующий, отвечающий за безопасность территории, не сумел предотвратить происки Малфи. Без прозорливости и смелости Рамзеса мятежники захватили бы Дельту, разграбили столицу и убили тысячи египтян.
Научившись на горьком опыте, Меренптах сам осмотрел крепости, которые должны были следить за передвижениями ливийских племен и в случае опасности объявить тревогу. Младший сын царя произвел необходимые изменения, укрепил дисциплину, призвав военных с честью выполнять ответственную задачу по охране границ Египта.
Меренптах не верил в окончательный разгром ливийцев. Конечно, Малфи погиб, но его мог заменить другой, такой же злобный, как и он, и проповедовать войну против Египта. Поэтому главнокомандующий с согласия Рамзеса укрепил защиту северо-западной границы Дельты. Но как будет развиваться ситуация в Хеттской империи? Смерть Хаттусили, умного и здравомыслящего государя, не послужит ли она началом нового конфликта? У хеттов считалось чуть ли не традицией добиваться власти, используя яд или кинжал. И старый император, быть может, ошибался, считая, что уничтожил своих противников, желавших изменить внешнюю политику Хеттской империи.