Приближающийся к своему семидесятилетию Амени был похож на того студента, который поклялся в верности Рамзесу до того, как его судьба стала судьбой Фараона: бледный, тщедушный на вид, худой, несмотря на большое количество поглощаемой пищи, с постоянными болями в спине, но способный вынести тяготы, которые пригнули бы к земле любого колосса, неутомимый труженик, точный и ответственный, спавший только несколько часов в сутки и сам прочитывающий все деловые бумаги.
— Неприятности? — спросил он управляющего казначейством.
— Не совсем так.
— Тогда что? Я работаю.
— Мы собрались под руководством визиря и…
— Кто это мы?
— Ну… глава Двойного Белого Дома, земельный управитель…
— Понятно. И какова причина этого собрания?
— По правде говоря, их две.
— Рассмотрим сначала первую.
— За услуги, оказанные вами Египту, все высшие чиновники хотят подарить вам дом.
Амени положил свою кисточку:
— Интересно… А вторая причина?
— Вы много работали, Амени, гораздо больше, чем требовалось. Конечно, из-за вашей преданности вы об этом не думали… Но не настал ли для вас час ухода на отдых? Спокойная жизнь в уютном доме и при всеобщем уважении. Что вы об этом думаете?
Молчание Амени казалось добрым предзнаменованием.
— Я знал, что вы прислушаетесь к голосу разума, — заключил довольный управляющий казначейством. — Мы с удовлетворением воспримем ваше решение.
— Я в этом не так уж уверен.
— Простите?
— Я никогда не отойду от дел, — запальчиво заявил Амени, — и никто, за исключением Фараона, не заставит меня уйти из этого кабинета. Пока он не потребует моей отставки, я буду продолжать работать. Ясно?
— Мы думали, что это в ваших интересах.
— А вы не думайте.
Хефат и финикиец Нариш встретились у египтянина в жаркий летний день. Купец оценил прохладное, легкое и способствующее пищеварению пиво, которое ему подали.
— Я думаю, что проделал превосходную работу, — сказал Нариш, — финикийцы готовы купить Египет. Но вы, Хефат, готовы его продать?
— Я не изменил своих намерений.
— Вы назовете мне точную дату?
— Я не в состоянии нарушить законы природы, но нам недолго осталось ждать.
— И никаких серьезных препятствий?
Хефат щегольнул своей уверенностью:
— Благодаря моему служебному положению никаких.
— Разве вам не понадобится печать верховного жреца Мемфиса?
— Да, но этот верховный жрец — Ка, он занят изучением древних текстов. И он даже не будет вникать в документ, который подпишет.
— Меня занимает один вопрос, — признался финикиец, — почему вы так ненавидите свою страну?
— Благодаря нашей сделке Египет не пострадает и, наконец, откроется внешнему миру, который сметет его старые суеверия и устаревшие обычаи, как этого желал Шенар. Он хотел убить Рамзеса, а я свергну его. Хетты, ливийцы, колдуны потерпели неудачу, и Рамзес чувствует себя уверенно, но я, Хефат, я одержу победу.