— Э-э, дорогой, обязательно приезжай. За-ачем обижать хочешь, приезжай, жду!..
— Ну, хорошо, через час буду.
Вагон, в котором жил начальник Керченского укрепрайона генерал-лейтенант Улагай, стоял в тупике. К самому вагону подъехать не удалось, поэтому Наумов помог Саше взвалить на спину ящик с шотландским виски «White Horse» и направился напрямую через железнодорожные пути.
Дариев ждал Наумова, посматривая в открытое окно. Увидев его, махнул рукой и исчез, а через мгновение показался на ступеньках вагона и спрыгнул на землю.
— Алим Ашахович, дайте солдата помочь перенести маленький подарок для генерала Улагая — ящик коньяка. А это вам. Шотландское виски.
— Это же целое состояние! — воскликнул адъютант. — На такой подарок я могу ответить… — он ударил себя в грудь, — жизнью.
— Жизнь не стоит ящика этого дерьма.
— Я сейчас доложу командующему о твоем подарке…
— Ну что вы! Я думал, его еще нет. Мы посидели бы часок.
— Зачем так говоришь? Генерал — душа человек.
— Я много слышал о генерале Улагае. У нас на Восточном фронте о нем ходили легенды. Просто не верится, что он рядом…
— Вот видишь? Подожди, я быстро. Ражьма! — Дариев акробатически вскочил на подножку и исчез в вагоне.
— Пойдем! — радостно улыбаясь, крикнул вскоре с подножки Дариев. — Давай, говорит, полковника сюда. Раз, говорит, слышал обо мне на Урале — познакомимся в Крыму.
— Алим Ашахович, я ведь просто поделился с вами… Это может быть понято неправильно.
— Какие церемонии… Хцауштен, пригласил трезвый, добрый душа — не пьяный, злой голова.
— Ну, хорошо, пойдем.
Улагай, в синем шелковом бешмете, стоял у стола. Тонкий, стройный, с гордой осанкой и красивыми чертами аристократического лица, он не походил на генерала-рубаку, слава о котором гремела над казачьими степями. На столе лежала карта Кубани и предгорий Северного Кавказа. Увидев вошедших офицеров, генерал стал складывать карту так, как это делают все военные для работы в полевых условиях — вдоль полосы наступления. Ненужные части карты он подогнул вниз, а затем оставшуюся полосу сложил гармошкой по размерам своей полевой сумки.
Павлу показалось, что полоса, в центре которой был Екатеринодар, тянулась от побережья Азовского моря. «Конечно, эти плавни и равнинная местность раскинулись севернее реки Кубани. Южнее цвет карты, изображающий горы, был бы темно-коричневый. Да и начертание береговой линии…»
Улагай открыл железный ящик, стоящий на подставке у стола, и положил в него сумку с оперативными документами.
Павел обратил внимание на форму ключа. «Впрочем, перевозные ящики для хранения документов имеют типовые размеры и замки».