Назаров осмотрел в бинокль береговую линию и удовлетворенно сказал есаулу Белашу.
— В таком мареве береговые посты красных вряд ли смогут определить, чьи корабли вошли в залив, а пока разберутся, мы успеем завершить высадку десанта на Кривой косе.
— Успеем, — уверенно сказал есаул. — Тут рукой подать.
Пройдя стрелку Кривой косы, миноносец стал против хутора Обрывного. Канонерские лодки «Живой» и «Стража», буксирующие болиндеры, отстали. Назаров прикинул: «Пока эти дряблые старички подтянут болиндеры к месту высадки, пройдет не менее часа». Не отрывая взгляда от берега, он отдал приказ команде разведчиков, усиленной инженерным взводом:
— Есаул Белаш, высадиться у северо-западной окраины хутора Обрывного. С ходу атаковать, захватить его и, заняв круговую оборону, закрепиться. Разведку вести… — Он указал направления и задачи.
Белаш повторил приказ.
— Не забудьте: все линии связи, подходящие к Ново-Николаевской, должны быть немедленно перерезаны.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие.
…Скрипят блоки талей, натужно дрожат тросы. Тяжело и медленно клонятся за борт шлюпбалки. На уровне борта шлюпки замирают. Казаки неторопливо, будто нехотя, переступают через борт в висящие над водой шлюпки. Сначала пулеметный расчет, потом все остальное. Пулемет устанавливается на крышку носового люка и приводится в готовность к ведению огня. Казаки усаживаются на сиденья и ставят карабины между ног.
Пожилые, дубленные ветрами и бедами лица казаков серьезны и сосредоточенны. В их глазах не видно того боевого возбуждения, когда перед атакой казак лихо заламывает кубанку на затылок или грозно нахлобучивает ее на лоб, когда вспыхивает в душе пламень лютой ярости, бросающей казака безудержно вперед. Но и чувства угнетенности не было.
Назаров следил за тем, чтобы при высадке было сохранено взаимодействие во всех звеньях боевого порядка отряда. Это облегчит захват плацдарма и дальнейшее развитие успеха.
— Поздравляю вас, господин полковник, с началом беспроигрышной для вас операции.
«Шелкович», определил по голосу Назаров. Его бодрый голос, уверенный тон были сейчас как нельзя кстати.
— Беспроигрышной? — задумчиво повторил Назаров, продолжая наблюдать за посадкой казаков. — Лучше уж назвать ее победоносной.
— Лучше, но не точнее. Эта операция при любом ее исходе войдет в историю донского казачества, а ваше имя, таким образом, станет историческим, а значит, бессмертным. Вас это устраивает, Семен Кириллович?
Назаров резко повернулся и уставился на Шелковича широко открытыми глазами: «Смеется он или всерьез?.. Лоб — что добрый кавун, его бы только чубом прикрыть, а то голый, как…»