— Ума не приложу, господин полковник. Молодых человек пять наберется. Да вот они перед вами, выбирайте.
Наумов внимательно осмотрел строй.
— Пожалуй, вон тот, левый. Совсем еще юнец. Из сырого материала можно вылепить что угодно.
Капитан поманил солдата пальцем. Тот подбежал и, спросив у полковника разрешения обратиться к капитану, представился:
— Александр Гонта по вашему приказанию прибыл.
— Садись в пролетку, — распорядился Наумов. И, уже обращаясь к капитану, негромко добавил: — Благодарю вас, приказ на откомандирование вы получите сегодня же.
Дорога шла по скату высоты, покрытой кустарником, над которым то тут, то там возвышались дубы с раскидистыми кронами.
Наумов время от времени поглядывал на солдата. Тот хотел казаться спокойным, но напряженная сосредоточенность и слегка вздрагивающие руки выдавали его волнение.
У крутого склона горы, где дорога делала причудливую петлю, Наумов остановил пролетку.
— Пойдем! — приказал он солдату.
Они прошли немного вперед и, скрывшись за поворотом, стали подниматься по крутому склону, густо поросшему кустарником и высокой сухой травой.
Возле старого дуба кустарник отступил, образуя небольшую поляну. Отсюда, с обрыва горы, открывался прекрасный вид на залив.
— Тебе нравится это место? — спросил Наумов.
Солдат промолчал, с беспокойством наблюдая за офицером.
— Когда видишь перед собой такую чудо-красоту — и умирать не хочется. Не правда ли? — Наумов повернулся к солдату и только теперь понял, как двусмысленно прозвучали его слова для Гонты.
Бледный, он стоял у дуба, заткнув пальцы рук за ремень и чуть приподняв подбородок.
— За что? — тихо спросил он.
— Успокойся, рядовой Гонта, — как можно мягче сказал Наумов. — Я хочу взять тебя к себе ординарцем. Вот нам и нужно побеседовать. А ты вообразил бог знает что!.. Подойди-ка ближе и дай солдатскую книжку.
Солдат подошел, подал документ.
— «Рядовой Гонта Александр Гаврилович», — прочитал Наумов.
Он вытащил папиросы, предложил солдату. Тот отрицательно мотнул головой.
— Не курю я, господин полковник, — сказал он неровным, срывающимся голосом.
Наумов закурил и, глубоко затянувшись, продолжал:
— Хочу напомнить тебе один эпизод… Однажды под Невинномысском на железнодорожный эшелон напала банда атамана Чапеги… В этом эшелоне ехал ты и красноармеец, которого ты называл дядей Иннокентием. — Наумов пристально взглянул на солдата. — Помнишь, что произошло дальше?
— Как я могу вспомнить то, чего не видел?
— Хорошо, я снова напомню: конная атака банды и бой маленькой группы красноармейцев. Вас с раненым дядей Иннокентием схватили… Рассказать, как был убит есаул? Или как погиб твой дядя Иннокентий?