— Почему ты хочешь стать непобедимым, Габриель? — я подползла ближе к нему, перехватив взгляд. Захват на моем затылке стал крепче. — Архангелы не могут завладеть Небесами. Им недопустимо делать что-либо им во вред, они не могут! Тебе известно, что подобному никогда не произойти, так?
Он усмехнулся.
— Я стал первым падшим Архангелом; законы Небес на меня не распространяются. Моя милая Грейс, разве ты не чувствуешь, какое удовольствие я способен тебе доставить, лишь дотронувшись до кожи? Подумай об этом, и о многом другом. — Он коснулся губами моей шеи, и высшее наслаждение пронеслось по коже. Оно пробежало по венам как холодный тяжелый наркотик, пытаясь омрачить мою душу.
— Это ничто в сравнении с прикосновениями Шейна или поцелуем Шамсиила. — Я оттолкнула его и встала. — Все, сказанное тобой, — ложь, Габриель. Первым падшим архангелом… — Я посмотрела на него, и волоски на руках и затылке зашевелились от ледяного ужаса. Сердце заколотилось, и я почувствовала, как от следующих слов задрожали губы. О, черт возьми, нет!
— Аваддон, Обвинитель, Вельзевул, Дьявол, Дракон, Отец лжи, Люцифер, Искуситель, Карл Самптон, Блейк Бевли. О, моя дорогая, мне в разные времена дали столько имен, но Габриель было первым, и я предпочитаю его, — рассмеялся он.
Я прижалась к стене. Ну, все только чертовски сильно испортилось. И что, ЧЕРТ ПОДЕРИ, мне ТЕПЕРЬ делать?
— Ну, этим у меня шоколадныхпеченек тебе не выиграть, Габриель. Отчасти, из-за этого мне блевать хочется, честно. Мне хочется прожить эту жизнь; ты мог бы просто вернуться в ад.
— У тебя неделя.
— Ты даешь неделю, чтобы прожить мне СВОЮ ЖИЗНЬ?
— Нет, Грейс, я считаю, что ты продержишься лишь неделю, а потом будешь умолять меня забрать твою жизнь.
После чего он исчез.
Температура в комнате стала теплее, горло обожгло сухостью. Я не могла проглотить обжигающий комок в горле, и задыхалась, давясь воздухом. Распахнув дверь, я побежала по коридору на кухню. Я слышала людей в гостиной, но проигнорировала голоса, резко распахнув дверцу холодильника, так что по полу разбился десяток яиц, я сорвала крышку с бутылки воды. Я не успевала глотать, тело было, словно в огне, и я не могла погасить пожар. Осушив бутылку, я отбросила ее назад и открыла еще одну, и еще. Слезу застилали глаза, боль не уходила. Он про это говорил? Что, пострадав несколько дней, я сломаюсь меньше чем за неделю? Он был дьяволом, ДЬЯВОЛОМ! Я веками дружила с гребаным дьяволом, и он полюбил меня, и БОЖЕ МОЙ! Я НИКОГДА не полюблю его. Фуу, он хотел от меня маленьких, красных и рогатых деток!