— Ребята, я съезжу тут недалеко, вернусь часа через два-три! — крикнул он с улицы.
Я тут же сообразил, что Шурик остался единственным из нас, до кого Аргону не добраться, и нужно как-нибудь этим воспользоваться. Я выпрямился, но было поздно: Шурик с Кузьмичем на «запорожце» уже подъезжали к шоссе. «Не иначе, как поехал красный флаг водружать, хренов Казанова!» — выругался я.
Кстати, с ним и в этот раз на вокзале казус приключился. Произошло вот что. Я в двух словах.
Мы когда с поезда сошли, у нас заминка случилась: никак не могли решить, сразу ли отправиться на автобусную остановку или сперва в буфет заглянуть? Борька настаивал на том, что у нас запасов вполне достаточно, и мы уже было согласились с ним, но тут заметили на перроне возле столба с часами необыкновенно стройную брюнетку в белых брючках в обтяжку в черную полоску.
— Подняли бревнышко! — воскликнул Хобыч и всучил коробку с пилой Шурику. — В буфет, господа!
Ну, вы представляете себе, что это такое — женская попка, в обтяжку в белых брючках в черную полоску?! Шурик как увидел ее, так у него сразу встал чуб как у ирокеза, еще б немного и он бы заулюлюкал, и замахал бы пилой вместо томагавка!
— Здравствуйте, барышня, я Дубровский, — сообщил Хобыч прекрасной незнакомке, — а вы настолько очаровательны, что мы никак не могли пройти мимо, не представившись! Кстати, позвольте познакомить вас с моим другом, он, между прочим, писатель…
При этих словах я распрямил плечи, подтянул живот и постарался изобразить из себя этакого простецкого парня, ведь это я пишу повести и рассказы, и все об этом знают. Но у Хобыча в голове все перепуталось, и он подтолкнул к обалдевшей девушке не меня, а Шурика.
— Его зовут Александром, и сейчас в вашу честь состоится вынос красного знамени! Ну, а мы покамест опрокинем в буфете по рюмашке!
И Толик увлек всех в привокзальный буфет, оставив Шурика наедине с девушкой. Мы отстояли небольшую очередь, взяли бутылочку «Жириновской» и сели за столик у окошка. И едва мы пропустили по одной либерально-демократической, смотрим: по платформе в нашу сторону торопливо, на ходу утирая рукавом нос, семенит Шурик. При этом у него был такой несчастный вид — прямо как у ковбоя «Хаггис», оставшегося в ответственный момент без памперса. Он вошел в здание вокзала и, пока проходил через турникет, на секунду исчез из поля зрения, и за этот малюсенький промежуток времени с ним произошла неожиданная метаморфоза, потому что он предстал перед нами страшно разъяренным, казалось, отбери у него пилу «Аллигатор» и выпусти против медведя гризли, так он порвет зверя голыми руками!