При этом нельзя сказать, что ляпы, подобные приведенному выше, составляют сто процентов объема книги. Так, например, Мединский совершенно верно говорит о приказах Жукова беречь людей, об относительности цифр потерь войск, которыми он командовал. Школярское упражнение «опровергни чушь про одну винтовку на троих» Мединский тоже отработал нормально, хотя в конечном итоге и здесь его немного занесло. Автор пишет: «Дивизии народного ополчения были недоуком-плектованы бойцами. Соответственно, обычно оружия в них было больше, чем солдат. Не одна винтовка на троих, а три винтовки на двоих» (с. 173). Для утверждения в данном вопросе: «все хорошо, прекрасная маркиза!», как мне представляется, нет достаточных оснований. В реальной боевой обстановке бывало по-разному, встречались и вооруженные до зубов ополченцы. Однако оружия действительно не хватало, причем не только ополченцам, но и бойцам кадровой Красной Армии. Отсюда и принимаемые в РККА срочные меры по восстановлению учебного оружия в боевое и другие мероприятия вроде изъятия оружия из подразделений боевого обеспечения. В ведомостях ГАУ (Главного артиллерийского управления), с которыми мне приходилось работать, в графах по стрелковому оружию «по штату» и «налицо» разница достаточно ощутимая. Это был очередной звоночек: автор не знает базовых фактов. Впрочем, далее Мединский благополучно подорвался на мифе о 28 панфиловцах: «Разоблачили даже героев-панфиловцев» (с. 236). Военная прокуратура расставила все точки над Ё в этой истории еще в 1946 г. (а не после 1966-го, как утверждает автор). Миф о героическом подвиге бойцов 316-й пехотной дивизии действительно был придуман корреспондентом «Красной звезды» практически с нуля. Спрашивается: зачем нужно было публиковать эту историю в 2010 г. на страницах книги, в которой, по утверждению ее издателей, мифы о Великой Отечественной войне подвергаются «безжалостному анализу», да еще «на огромном фактическом материале»? Ведь есть же реальные подвиги, подтвержденные документально, причем не только с советской, но и с немецкой стороны. Мединский, однако, ими интересоваться не стал.
Еще одно школярское упражнение о распределении поставок по ленд-лизу в ходе войны, поставках паровозов в штуках и процентном соотношении к довоенному их парку также было выполнено автором достаточно успешно. Но всего этого маловато для положительной оценки всей книги в целом. Вообще после прочтения книги Мединского у меня сложилось впечатление, что он опирается условно на три «А»: агитпроп, ахинея и алогичность. По многим вопросам автором бодро пересказывается версии советского агитпропа, причем часто в их самом что ни на есть дремучем варианте. В той же главе, где Мединский перепутал пакт с протоколом, он выдал следующий пассаж: «А чего хотели Франция и Англия? Ради чего суетились и лебезили перед Гитлером в Мюнхене? Хотели натравить Гитлера на СССР. Чем они лучше?» Причем это не случайно брошенная хлесткая фраза. Ближе к концу книги автор еще раз подчеркивает: «Вся довоенная внешняя политика Британии строилась на том, чтобы натравить Гитлера на Сталина...» (с. 427). Да, Европа только спала и видела, как бы поскорее уничтожить молодое Советское государство! Других проблем между Первой и Второй мировыми войнами у европейцев, по утверждению преподавателя МГИМО, не было.