Когда я вышла из аптеки, на губах у меня блуждала улыбка, но грузинский винодел ничего не заметил, он с кем-то болтал по телефону. Вслушиваясь в его речь, я различила слова «паспорт», «пограничник» и «виза». Разговор был окончен, Шалва наклонился ко мне и пощекотал усами. В ответ на это я сунула руку в карман и сжала в кулаке флаконы со слабительным, как боец гранату.
Сосредоточившись на том, что мне предстояло сделать, я не заметила, как мы подъехали к огороженному ветхому строению, на двери которого висела корявая надпись «Фотография», сделанная от руки.
Знакомый, который обещал мне паспорт, оказался земляком Шалвы. Они встретились как братья и все время болтали о чем-то своем. За разговором фотограф выставил свет, зачем-то наклонил мне голову и как-то странно повернул. Я хотела было возразить, но поняла бессмысленность этой затеи: мужчины о чем-то горячо спорили и не отвлеклись бы даже на артобстрел или голую Мэрилин Монро. Когда фотография была готова, я пришла в ужас: с фото на меня смотрела какая-то тетка, на асимметричном лице которой читалось тюремное прошлое.
Шалва Гургенович взглянул на работу земляка и авторитетно заявил:
– Красивый.
– Шалва, твой земляк кто по профессии?
– Рубщик мяса в магазине.
– И зачем он занимается фотографией? Рубил бы и дальше мясо в магазине.
– Потому что его брат работает в паспортно-визовой службе.
Не поняв связи, я продолжала капризничать:
– Хочу сфотографироваться у профессионала.
– Тогда его брат не сделает тебе паспорт.
– А! – наконец сообразила я. – Так у них семейный бизнес?
К обеду мы вернулись в наше временное жилище. Шалва внес пакеты с продуктами и опять встал к плите, а я от нечего делать включила телевизор.
Это был экстренный выпуск местных новостей, посвященный взрыву на рынке.
«Сегодня рано утром на рынке в центре города прогремел взрыв, – сообщала телезрителям ведущая выпуска, – вот что удалось выяснить нашему корреспонденту на месте происшествия».
И далее пошел сюжет, в котором мелькнула изуродованная машина, напоминавшая мой «пежо» после взрыва, интервью с каким-то милицейским чином и комментарий самого корреспондента, который полностью совпадал с официальной точкой зрения, а именно: в город проникли вооруженные бандформирования. Я щелкнула пультом и заглянула в комнату, где лицом в пол лежал Денис Олегович. Присев над ним, я спросила:
– Так кто же ты на самом деле?
Дуйков молчал.
Шалва что-то готовил, гремел кастрюлями, из кухни доносились запахи, от которых сжимался желудок. Я вошла и сунула нос в кастрюлю с мясом:
– Что будем есть?