– Кето, нам пора.
Возражать было бессмысленно. Сборы отняли минут десять. Пока Шалва и его гость торчали во дворе, я забрала из тайника пистолет, сунула его в пакет со своими немногочисленными вещами, вышла из дома и, чувствуя на себе внимательный взгляд Шалвы, подошла к БМВ. Шалва Гургенович меня остановил:
– Стой, Кето.
Я застыла, ожидая обыска.
– Мы поедем в этот машина.
– В какой? – выдохнула я.
– В этот. – Шалва открыл дверь внедорожника.
– Ты уверен?
– Я уверен.
Поверив в собственную удачу, я села, оглядела ободранную обшивку и поинтересовалась:
– Откуда реквизит?
– Этот машина незаменим в горных условиях, – встрял в разговор фотограф-мясник.
Устроившись внутри салона, я сунула оружие под свое сиденье. Шалва погрузил пакеты, набитые продуктами, закрыл дверь дома и положил ключ на притолоку.
Проделав все это, он попрощался с земляком, и мы покинули наше убежище.
Шалва был непривычно молчалив и сосредоточен, а мне не терпелось уточнить маршрут:
– Слушай, твой земляк что-то сказал про горные условия, куда едем?
– Сначала за погранпропусками.
– А потом?
– В Цхинвал.
– Не поняла, что ты сказал?
– Не бойся, там уже тихо.
– Ты не боишься соваться в Южную Осетию?
– Я ничего не боюсь, – ответил Шалва.
Я растерялась. Инстинкт подсказывал, что при первой же возможности надо выскакивать из машины и звать на помощь. А внутренний голос говорил: раз Пашка не торопится меня спасать, значит, в этом есть какой-то особый смысл, и если я предприму самостоятельные действия, то могу навредить ходу операции, о которой он так красиво рассказывал телезрителям. Может, вот прямо сейчас Егоров едет за нами и наблюдает за мной. Я скосила глаза в боковое зеркало. Машин на дороге было немного, но в какой из них ехали мои спасители, понять было невозможно. Хотелось, чтобы в каждой.
Шалва Гургенович что-то почувствовал и забеспокоился.
Беспокойство его выразилось в том, что он прижался к обочине и остановился.
Потом протянул руку к моему пакету и стал в нем шарить. Не обнаружив того, что искал, он вывернул содержимое пакета на сиденье и еще раз все проверил.
– Кето, где пистолет?
– Какой?
– Не дури, пистолет Дуйкова.
– Понятия не имею.
– Не ври.
– Я его выбросила.
– Женщина, понимаешь, нас могут проверить пограничники – зачем нам неприятности?
– Я выбросила пистолет в мусорное ведро.
– Я смотрел, он там не был.
– Плохо смотрел. Давай вернемся, я его тебе покажу.
На лице Шалвы отразилось сомнение.
– Клянись мамой, – велел он, заводя двигатель.
– Клянусь мамой.
«Мамочка, прости меня, грешную», – попросила я покойницу.
Теперь вся надежда была на это оружие. Нет, стрелять я ни в кого не собиралась, мне просто нужно было, чтобы нас задержали. Если Егоров почему-либо опоздает, то оружие обнаружат на границе, и оно поможет мне остаться на родине. Конечно, это немного экстремальный способ, но другого я не видела.