– Как это случилось?
Пришлось рассказывать обо всем, что мы видели и в чем приняли участие.
Михаил обошел вокруг места, где мы стояли, опять присел, пошарил по земле взглядом, подобрал гильзу, долго ее рассматривал и затем спрятал в карман.
– Не знаю, что мне с вами делать, – честно признался он. – Я обязан вас всех задержать, отправить на экспертизу машину, извлечь пули и приложить их к делу.
– Как – задержать? – ахнула я. – У меня итальянец, Егоров и шеф. Я не могу задерживаться.
Михаил внимательно посмотрел на Элеонору. Она опять отчего-то покраснела.
– Есть предложение, – быстро сказала я. – А давайте, Эля задержится и даст показания. Вам же достаточно одного свидетеля?
Михаил почесал затылок:
– Картина будет не полной. Показания должны дать все свидетели.
Гоша в это время тихо стоял рядом со мной и рассматривал свои туфли. Взгляд у него при этом был отсутствующий. Я подумала, что его не беспокоит перспектива оказаться свидетелем, но ошиблась. Никифоров очнулся и заявил:
– Мы ни на что не жалуемся, правда, девочки? Если надо, пусть вызывают нас повесткой по месту прописки. – Мы с Элеонорой переглянулись и не успели ничего ответить, как Гоша продолжил: – И вообще, мы можем воспользоваться своим конституционным правом и не давать никаких показаний и объяснений.
Михаил сдвинул брови:
– Я могу задержать вас до выяснения. Следствие разберется, свидетели вы или подозреваемые.
– Миша, я вас прошу, разбирайтесь без нас, – влезла я в мужской разговор.
Пререкания с Белым пришлось прервать, потому что рядом с домом остановился «мерседес». Из него вышел мужчина, с которым Гоша вчера встречался в кафе. Мужчина направился к нашей компании, по пути прощупывая каждого цепким взглядом.
Гоша юркнул в мою «Оку».
– Георгий Петрович, куда же вы? – обиделся мужчина и стал знакомиться с остальными: – Майор ФСБ Прясников.
В руке у Миши появилась и тут же снова исчезла красная корочка, но майору этого хватило, и он перестал улыбаться. Прясников не пришел в восторг от встречи с конкурентом.
– Что здесь происходит? – спросил майор.
– А что, больше трех опять нельзя собираться? – обеспокоенно спросила я. Пока мы гонялись за Никифоровым, в стране могли случиться перемены.
Прясников наградил меня колючим взглядом и позвал:
– Георгий Петрович, выходи, разговор есть.
– Нет у меня ничего, что могло бы вас интересовать, – подал голос Гоша, но из машины не вышел.
Я наклонилась и посмотрела на Никифорова, забившегося в угол «Оки». Он отчаянно жестикулировал, показывая мне, что надо делать ноги. «Пожалуй, он прав», – согласилась я с Гошой.