– Ага, конечно, размечталась. Прясников с ними договорится, и придется нам прятаться до конца своих дней.
– Нам? – изумилась я.
– Ну мне, мне.
– И что ты собираешься делать?
– Может, все-таки надо было сказать этим, – Гоша кивнул на дорогу за окном, – что бочки забрал Прясников?
– Не похожи они на лохов.
– Пусть проверяют.
– А пока проверяют, знаешь, где мы будем?
– Например?
– Например, в каком-нибудь подвале. Ты уж сам как-нибудь, ладно? Мы вообще завтра уезжаем.
Остаток ночи прошел спокойно, утром мы с Матюшиной стали собираться в дорогу. Никифоров ныл, что он остался без крыши над головой, что ему страшно в этом неприветливом городе, намекая, чтобы мы взяли его с собой. Элеонора пресекла все его попытки уехать с нами, предупредив, что, если он ей еще хоть раз попадется на пути, она за его жизнь не даст и ломаного гроша.
– Пристрелю, – пообещала она Гоше, и была очень убедительна.
Когда мы выехали из Краснодара, на связь по очереди вышли шеф, потом Павел. Я была великодушна и обоим назначила встречу. День обещал быть насыщенным.
Погода стояла ясная, совесть моя была чистой, настроение отличным. Мы слушали радио и сначала подпевали знакомым хитам, потом вспомнили свои приключения, посмеялись над Гошкой и над всеми, кто его ищет. Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Мою окульку обогнал знакомый «мерседес». Майор посигналил, чтобы мы притормозили. Пришлось подчиниться. У майора было тоже отличное настроение, он цвел улыбкой:
– Доброе утро, милые дамы.
Улыбаться расхотелось.
– Здравствуйте, – насторожились мы.
– Предлагаю вам остаться еще на некоторое время у нас в городе.
– В качестве кого?
– В качестве гостей, разумеется.
– Нам хозяева уже надоели, – щурясь на осеннее солнышко, ответила Эля.
– И напрасно. У меня к вам предложение, – став серьезным, объяснил майор.
– Мы не сотрудничаем с ФСБ, – осадила я его, – убеждения не позволяют.
– Вам убеждения позволяют сотрудничать с аферистами и проходимцами. Хорошие у вас убеждения, – стал воспитывать меня майор.
– Если вы о Никифорове, так это грех молодости. Мы по-христиански простили его.
– После того, как он переписал на вас имущество?
– Это был жест доброй воли, поверьте. Он еще предлагал дом и машину своей жены, но мы отказались.
– А десять бочек аммиачной селитры он вам не предлагал?
Мы с Элеонорой переглянулись.
– Вот, я так и знала, что он от нас что-то скрывает, – поделилась я с майором. – Что за бочки?
– Бочки с удобрением. У меня есть к вам предложение. Деловое, – поспешно добавил майор, заметив мою смущенную улыбку. – Обсудим?