– Мы подумаем, – пообещала я, и он отбыл.
– Как ты думаешь, что это было? – через минуту спросила Элеонора.
– Деловое предложение, что же еще, – пожала я плечами.
– Тогда, может… – начала Матюшина, но я ее перебила:
– Ты тоже считаешь, что пять миллионов лишними не бывают?
– В общем, да.
– Зачем тогда влезла? Ладно, попробую что-нибудь придумать. – И я набрала номер шефа: – Леонид Николаевич, я жду звонка от итальянца, а он не звонит и не звонит. Вы дали ему мой телефон?
– Нет, я думал, вы встретитесь в агентстве.
– Леонид Николаевич, дайте ему мой телефон.
– Хорошо, даю.
Шеф занялся наконец делом, а я набрала Егорова:
– Паш, а Паш.
– Что? – напрягся он.
– Я сегодня не приеду.
– Да что это такое, ясное море, что значит – «не приеду»? А вообще ты домой собираешься или остаешься в Краснодаре?
– Не уговаривай, не останусь я здесь, мне этот город не понравился. Здесь стреляют. Все, пока, – простилась я с Егоровым и развернула «Оку» по примеру майора Прясникова по двойной сплошной.
Опять мелькнул указатель «Краснодар – 30 км», и я поверила в судьбу.
Назад мы ехали, погруженные каждая в свои мысли.
«Во что мы ввязываемся? – спрашивала я себя. – А главное – зачем?» Ответ напрашивался такой, что я себя стыдилась.
Подъехав к домику, который вчера стал собственностью Элеоноры, я подумала, как хорошо иметь недвижимость в разных городах: вот так приедешь, когда захотел, и ты дома.
Открыв дверь веранды, мы прошли в комнату и остановились как вкопанные. Все, что еще недавно было мебелью, стало кучей дров. За то время, что нас не было, кто-то успел покрошить стол, стулья, диван и шкаф в мелкую крошку.
– Ой, – вырвалось у Эли, – как же мы теперь дом продадим?
И мы принялись за уборку.
Когда из-под мусора наконец показался пол, я окинула комнату взглядом и сказала:
– Знаешь, так даже лучше.
– Слушай, а где Никифоров? Как ты думаешь, ему удалось спастись, или он тоже был в этой куче?
– Эля, он все-таки не муха, чтобы после себя оставить только мокрое место. Нашел себе еще какую-нибудь одинокую, тоскующую по мужскому плечу женщину. Не беспокойся, скоро объявится.
И действительно, не успела я договорить, как на веранде послышались шаги, дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Гоша. В руке у него была початая бутылка пива. Нам он обрадовался как самым близким людям:
– Девочки! Вы же вроде как уехали? – Георгий Петрович был слегка навеселе.
– Мы не можем с тобой расстаться, тянет, и все тут.
Никифоров огляделся и удивленно спросил:
– А куда тут все подевалось?
– Это мы уборку сделали.
– Мне нравится, – похвалил нас Гоша.