Элеонора вернула сумку водителю, с улыбкой сказала: «Все в порядке», а я застегнула куртку и полезла в кабину КамАЗа. Представление было окончено.
Как только КамАЗ остановился у разбитого списанного вагона, я выпрыгнула из кабины.
Пятясь назад, скрылась за вагоном, проползла под колесами соседнего состава, вынырнула на другой стороне и побежала.
Обежав старенькое здание товарной станции, где стояла «Ока», я упада на сиденье и завела двигатель.
Я выжала из своей окульки все, на что она была способна, и через полчаса входила в ресторан, где в компании Элеоноры напивался грузинский винодел Шалва Гургенович Гегошвили.
Эля показала мне глазами на кейс. Я удовлетворенно кивнула. Тут у меня зазвонил мобильник – на связи был Никифоров.
– Молодцы, девчонки! – похвалил он нас с Матюшиной. – Мне уже Прясников звонил. Крыл вас на чем свет стоит, но пока еще ничего не понял.
– Заглотил, значит, майор наживку?
– Ага, все нормально, я сказал – неудивительно, что вы струсили. Завтра вторая часть. Не подведите.
– О себе беспокойся, – напутствовала я его.
* * *
Пока я говорила с Гошкой, в ресторане появился Белый.
Михаил, к неудовольствию Шалвы Гургеновича, втиснул свой стул между ним и Элеонорой, присел к столику, перегнулся через Шалву и рассказал, как Прясников встретил КамАЗ и рассчитался с водителем. Потом вместе с хозяином склада Прясников вошел внутрь, пробыл несколько минут и уехал домой. И все.
Тут совершенно некстати Шалва Гургенович попытался положить руку на плечо Матюшиной. Белый попросил гостя не приставать к его девушке. Эля стала пунцовой, винодел расстроился и заморгал затуманенными то ли вином, то ли близостью Элеоноры глазами:
– А где мой девушка?
– Ну, я думаю, ты еще найдешь себе девушку, – пообещал ему Белый.
– Искать? – не поверил винодел. – А разве он потерялся? Э-э, биджо, я никто не терял.
И переключился на меня.
Я старалась отвлечь Шалву разговором о завтрашней поездке в Новороссийск, но он не отвлекался. Он хватал меня за колени, гладил мою руку, пытался делать комплименты моему бюсту, в общем, делал все, чтобы я вышла из себя. Выручать меня было некому, потому что Михаил с Элей опять смотрели друг на друга и ничего вокруг не видели.
Винодел обновил заказ, на столе появились мхали, хинкали, хачапури, белый соус и вино. Увидев все это, я ощутила острый приступ голода и беспокойства одновременно: винодел швырял деньгами как перед концом света. В очередной раз сняв с себя его руку, я спросила:
– На селитру-то деньги останутся?
– Зачем обидеть хочешь, гогония? – надулся гость и стал шарить по карманам. Нашарив, он вынул пластиковую банковскую карту и приосанился: – Этот карточка много денег.