В тот самый момент, когда «ауди» увозил Никифорова, на пятачке возле диспетчерской появились новые лица. Внутренний голос мне подсказывал, что лица эти с погонами.
Один из мужчин, в джинсах и такой же куртке, подошел к кучке водителей и о чем-то у них спросил. Мужики покивали, огляделись по сторонам и пожали плечами. Без подсказки было ясно, что искали Гошку.
Шалва Гургенович продолжал вредничать.
– Разве так делают дела? – бубнил он.
– Дорогой вы наш, – уговаривала я, отдав ему свою руку для поцелуев, – ваша селитра через неделю будет в Батуми. Не волнуйтесь вы так!
Для убедительности я позволила себя обнять и даже прижалась к гостю. Он уже снял пиджак. Усы винодела кололись уже где-то в районе моей груди, он не на шутку распалился.
– Кето, – шептал он мне в бюст, – какой ты красивый, Кето, гогония, девочка моя.
Мне приходилось туго, но тут капитан милиции вспомнил о своем обещании, данном Егорову, и сунулся в «жигули».
– Ты опять за свое? – набросился Мишка на Шалву Гургеновича. – Выходи, поговорим.
Шалва Гургенович выйти не мог. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и простонал что-то на родном языке.
Я задом выползла из машины. Вид у меня был помятый. «Хочу домой», – в который раз за этот день подумала я.
Михаил посмотрел на меня с презрением, очевидно решив, что я ищу уединения с виноделом, и сплюнул себе под ноги.
Элеонора засмотрелась на Белого, да так, что не заметила лужу и вошла в нее обеими ногами. Мне было понятно ее состояние. Капитан милиции был в этот момент чрезвычайно хорош собой: румянец пылал на щеках, серо-голубые глаза сверкали, в его большом тренированном теле чувствовалось столько энергии и силы, что даже я им залюбовалась. За этим занятием меня и застал звонок Егорова.
– Кать, – позвал он, – ты когда домой?
– Да вот погрузим удобрение, и можно возвращаться.
– Откуда взялось удобрение?
– Это мы попутно сделку одну хотим провернуть. С нами Белый, так что не волнуйся, все будет хорошо.
В этот момент Шалва Гургенович смог наконец выбраться из «девятки» и, направляясь ко мне, позвал:
– Кето! Дорогой!
Я зажала трубку рукой, но было поздно.
– Катерина, кто там с тобой? – строго поинтересовался Егоров.
– Это не со мной, Паш, я сейчас говорить не могу, здесь людей много, я перезвоню.
Подойдя к Элеоноре, я пожаловалась:
– Все, больше не хочу, чтобы меня тискал Гургенович, с меня хватит, скажи Михаилу, что мы можем ехать домой.
– А Гошка?
– Не знаю, где он. Захочет домой, приедет, дорогу знает.
Белый сел за руль своей «девятки», и мы заняли каждый свое место: Элеонора впереди, а мы с виноделом вдвоем сзади. Мое внимание опять привлекли мужчины, появившиеся в порту после отъезда «ауди».