— И не надо ничего понимать, — нежно шепнула Коринна. — Есть только я и ты, Ник! Только мы вдвоем!
Настроение Ника тут же улучшилось, он снова был на седьмом небе от счастья. Но все же он так и не осмелился спросить, что же Марк подарил ей.
Сама Коринна, впрочем, тоже не спешила этим делиться.
Для Серены те дни, когда она приходила позировать Джону, а Ник в это время работал над своей пьесой, были наполнены счастьем, какого она раньше не знала.
Дни шли своим чередом. Серена обычно приходила около десяти. Иногда Ник в это время уже работал за своим столом. Он рассеянно приветствовал ее, подняв руку, а она проскальзывала на свое место и садилась в кресло. После этого примерно на час в студии воцарялась тишина. Это общее молчание никогда не казалось Серене неловким или скучным. Да и как она могла скучать, если Ник сидел прямо у нее перед глазами и она могла следить за каждым его движением? И при этом, хотя она была зачарована работой Ника и Джона, ей никогда не приходило в голову завидовать им и желать самой тоже делать нечто подобное.
Порой к ним ненадолго заходила мисс Твист. Но хотя ее здесь все любили и рады были видеть, ее визиты разрушали царящую в студии гармонию. И все же тот день, когда они вчетвером поехали на море, прошел замечательно.
Они отправились в путь на машине Ника, заполнив багажник корзинками с провизией для пикника. Ник привез их на широкий песчаный пляж на южном побережье. Серена была зачарована красотой пейзажа. Как ребенок, она сгребала руками тонкий белый песок и пропускала его сквозь пальцы; как маленькая девочка, весь день бегала в воду и из воды, от всего сердца радуясь новым ощущениям. Остальные наслаждались ее восторгом. Каждый по-своему был глубоко тронут ее чистой невинной радостью.
Только уроки плавания закончились полным провалом, потому что Ник никак не мог удержаться от шалостей. Всякий раз, когда Джон брался поддержать Серену на воде, Ник, нырнув, подплывал к нему и толкал его под водой так, что Джон терял равновесие и валился. В конце концов, Джон набросился на своего мучителя, и оба они, крича и отчаянно барахтаясь, устроили потасовку. Серена осталась одна на мелководье и наблюдала за ними издалека. Она никогда еще раньше не видела Ника в таком шаловливом настроении и сейчас, как никогда раньше, почувствовала, как он ей близок.
Она нежилась в теплой воде, опираясь на локти, и с удивлением видела, как ноги ее всплывают на поверхность и держатся на воде.
Все происходящее казалось ей почти нереальным — ей не верилось, что она та самая девочка, которая выросла на ферме в глухой деревушке и всю жизнь боялась отца.