– Молодец, малышка! – воскликнул он вдогонку убегавшей Кэролайн.
Тут в бар ворвался продавец ласточкиных гнезд и бросился к черному ходу вслед за прекрасной беглянкой.
– Добро пожаловать в Америку! – успел крикнуть ему бармен. – И счастливой Охоты!
– Спасибо, я очень благодарный, – вежливо отозвался на бегу преследователь.
– Вот этого у них не отнимешь, у этих китаез, – заметил бармен, обращаясь к посетителю, сидевшему за стойкой. – Это у них есть – воспитание.
– Еще двойной мартини, – ответил посетитель. – Только не кладите лимон в бокал, положите рядом. Терпеть не могу, когда в коктейле болтается здоровый кусок лимона, как в «Пунше плантатора» или каком-нибудь другом гадком пойле.
– Конечно, сэр. Прошу прощения, сэр, – с готовностью произнес бармен.
Он тщательно смешал коктейль, но не мог выбросить из головы восточного охотника и его американскую жертву. Кто кого одолеет? И чем, интересно, это кончится?
Посетитель, казалось, читал его мысли.
– Предлагаю ставку – три к одному, – сказал он.
– На кого?
– Цыпочка ухлопает китаезу.
Бармен заколебался, затем улыбнулся, покачал головой и подал готовый коктейль.
– Пять к одному, – ответил он. – Сдается мне, малышка знает толк в Охоте.
– Заметано, – согласился мужчина – он тоже считал себя знатоком – и выдавил каплю лимонного сока в бокал с мартини.
Стремительно перебирая ногами, зажав под мышкой пелерину из соболя, Кэролайн мчалась мимо кричащих витрин Лексингтон-авеню. На углу 69-й улицы и Парк-авеню ей пришлось продираться сквозь толпу, собиравшуюся поглазеть, как сажают на огромный гранитный кол преступника, уличенного в попытке выбросить мусор. Никто даже внимания не обратил на бегущую Кэролайн; зеваки глаз не сводили с гнусного нарушителя, деревенщины из Хобокена, у ног которого валялась предательская улика – обертка «Херши», – а руки были перемазаны шоколадом. С каменными лицами они слушали стенания и жалкие мольбы. Когда два палача подняли его за руки, чтобы посадить на Кол Злодеев, лицо преступника стало серым.
Публичные казни были недавним нововведением; последнее время их горячо обсуждала общественность, не проявляя такого же интереса к смертельным играм охотников и жертв.
…Светлые волосы Кэролайн развевались на бегу, словно яркий сигнальный флаг. Позади, футах в пятидесяти, задыхаясь, мчался вспотевший китаец, сжимая в безволосых руках свою стреляющую камеру. Казалось, он бежал не особенно быстро, но понемногу, дюйм за дюймом, с терпением, свойственным детям Востока, настигал девушку.
Стрелять он пока не решался. Открывать огонь на людной улице было чревато последствиями: задел прохожего, неважно, что случайно, – штраф в крупном размере, не говоря уже о позоре…