— Я не смею, — сказал Росс, отпрянув. — И вы сами прекрасно об этом знаете.
— Потому что я дева? Все равно в это никто не верит, кроме вас. Трилборн красноречиво дал мне это понять.
— Трилборн идиот. Если кто-либо отрицает этот факт, то только ради собственной выгоды.
— Возможно, они предполагают худшее потому, что худшее часто оказывается правдой. Словом, какой смысл терпеть наветы, если я не могу воспользоваться свободой, которую они предоставляют? Идемте.
Росс сделал шаг, но тут же замер, пригладил волосы нервным движением и сердито нахмурился.
— Но вы же не станете в отместку за эти наветы делать то, в чем вас обвиняют?
— Предаваться греху просто потому, что я утратила свой нимб? Гордость не позволит мне этого. К тому же в покоях нас ждет Гвинн, моя служанка.
— Это замечательно. Но если хоть кто-то увидит, как я вхожу к вам в комнату, все ангелы небесные не смогут вам этот утраченный нимб вернуть.
— Пожалуй. Но рана от ножа Трилборна может загноиться, и тогда проклятье трех граций получит новое подтверждение. Я этого не допущу.
В глазах Шотландца блеснула грустная насмешка.
— Думаете, фамильная вражда погубит меня из-за вашего проклятья? Скорее Трилборн умрет от заражения крови после укуса ваших острых белоснежных зубок.
— Я сделала все, что смогла. — Кейт старалась не обращать внимания на то обстоятельство, что ее лицо по мере приближения к покоям полыхало все жарче.
— И правильно — Трилборн чуть с ума не сошел! Возможно, жертвой проклятья падет именно он: в конце концов, он же сделал вам предложение.
— Дай Бог. Но ваша рана более серьезная, чем у него.
— Я поклялся не жениться на вас. Как я могу пострадать от вашего проклятья?
— Не глумитесь!
— Но вы же сами видите, какая это нелепица.
Девушка озабоченно покачала головой.
— Вы с вами помолвлены, нравится вам это или нет. А теперь идемте, пока вы не истекли кровью.
* * *
Росс понимал, что должен отказаться. Надо было просто поклониться — насколько это было возможно, — и уйти, пока леди Кэтрин продолжала щебетать. Неглубокий порез на животе неприятно жег, но боль была вполне терпимой. Это с ним не впервые. Порвать старую рубаху, наложить пару швов ниткой из крепкой шерсти — и дело с концом.
Но Росс остался. Он последовал за леди Кэтрин с кротостью новорожденного поросенка. Как завороженный наблюдая за движением ее бедер, он вошел в комнату и едва не наступил на ее шлейф, когда она внезапно остановилась, и сам застыл в ожидании.
Обстановка в комнате была самая скромная: кровать с балдахином, сундук в изножье, угольный светильник, умывальный столик, невысокий табурет и ковер вместо привычного камышового настила. Внутри оказалось немного теплее, чем в коридоре (спасал светильник на треноге). И как же тут пахло… У Росса голова пошла кругом от аромата духов, неизвестных ему пряностей и теплого постельного белья, на котором явно спали только женщины.