Настроение было отличное. Во-первых, стояла прекрасная погода, а во-вторых — да простит меня Сарасота — Новый Орлеан мой любимый город.
Впервые я побывала там четыре года назад, за год до страшного бедствия, принесенного ураганом «Катрина». Друзья пригласили специально на Марди-Гра.
Новый Орлеан — это романтика, джаз, Латинский квартал и карнавал. Новый Орлеан — город-легенда, город-мечта. Основавшими его французскими колонистами двигали не эстетические или какие-то иные соображения, а суровые требования экономической необходимости. Зажатый между дельтой Миссисипи и огромным озером Понтчартрейн, он стоит на пару метров ниже уровня моря на перекрестке водного пути. Тропический климат, повышенная влажность, постоянные грозы создают особую атмосферу «злодейства и порока».
Не влюбиться в Новый Орлеан невозможно, особенно в его витрину, Французский квартал, с которого и начинался когда-то сам город, и где сосредоточены главные его достопримечательности, Бурбон-стрит, Кабильдо, собор Св. Людовика, старый монетный двор. Именно здесь проходят главные события Марди-Гра.
Другой символ Нью-Орлеана — аллигатор. Этих тварей, как и змей и прочей живности, в местных речках предостаточно. Изображения аллигаторов здесь повсюду, а из их зубов изготавливают, например, брелоки для ключей. В воздухе постоянно висит тяжелый, дурманящий аромат тропических растений, смешивающийся с разнообразными запахами пряных южных деликатесов. Французы называли это место «трясущейся прерией», англичане — «мокрой могилой». Перекресток культур, стилей и вкусов, Новый Орлеан привлекает ежегодно миллионы туристов.
В тот, мой первый приезд меня строго предупредили не забредать в опасные районы, в частности в Сторнвилл, не заговаривать с сомнительными личностями и не хлопать ушами. Я брела по Бурбон-стрит, дивилась на старинные здания в испанском и французском стиле с вычурными балкончиками, таращилась на витрины секс-шопов и антикварных магазинов, вслушивалась в причудливые звуки, извлекаемые из инструментов чернокожими музыкантами. Огромная разномастная, разноязыкая, пестрая, веселая и крикливая толпа катилась вместе со мной, покачиваясь, напевая, бурля, оставляя после себя зеленые долларовые бумажки, фантики, ленточки…
Тот праздник остался со мной навсегда.
Теперь я отправлялась в другой город. Разрушенный стихией, притихший, несчастный, перенесший тяжелый удар. Я и хотела увидеть его в тайной надежде отыскать признаки возрождения, и боялась, как боятся посещать больного родственника — а вдруг на его лицо уже легла печать смерти?