Дверь снова открылась, пропустив внутрь Карла. Увидев Лори и Алекса, он улыбнулся.
— Я не туда попал? Это похоже на мансарду Анны Франк, — сказал он.
— Последние стойкие индивидуалисты, — сказал Алекс.
Карл кивнул.
— Верю. Я только что со сбора.
— Они тебя выпустили? — спросил Алекс.
— Мне нужно было в туалет.
— Эй, приятель! — воскликнул Алекс. — Тогда ты точно не туда попал.
Карл хмыкнул.
— Я пришел сюда после туалета. Куда угодно — только не на сбор!
— Наш человек! — обрадовалась Лори.
— Так может, нам стоит придумать себе название? — сказал Алекс. — Если они — «Волна», то мы будем «Рябь».
— Что ты об этом думаешь? — спросил Карл.
— О том, чтобы называться «Рябью»? — переспросила Лори.
— Нет, о «Волне».
— Думаю, сейчас самое время для выпуска «Вестницы».
— Простите мне мое собственное, не всегда серьезное, мнение, — заявил Алекс, — но я думаю, что мы должны поторопиться с выпуском, пока остальных членов редколлегии не смыло мощной «Волной».
— Передайте всем членам редколлегии, — решительно сказала Лори, — в воскресенье в два часа экстренное заседание у меня дома. И постарайтесь, чтобы там не было никого из «Волны».
Вечером Лори сидела одна в своей комнате. Всю вторую половину дня она была слишком поглощена мыслями о «Волне», чтобы позволить себе какие-то чувства, касающиеся Дэвида. Им и раньше случалось ссориться. Но в начале недели они договорились, что этим вечером Дэвид зайдет за ней, а на часах уже половина одиннадцатого… Было ясно, что он не придет, однако, Лори не могла в это поверить. Они встречались, начиная с десятого класса и вдруг такой пустяк, как «Волна», всё разрушил. Вот только «Волна» — совсем не пустяк! Теперь уже — нет.
Несколько раз за вечер миссис Сондерс поднималась к ней в комнату и спрашивала, не хочет ли она поговорить, но Лори не хотела. Мама всегда бывала избыточно обеспокоенной, но дело было в том, что на сей раз, похоже, было о чем беспокоиться. Лори сидела за столом, пытаясь написать что-нибудь о «Волне» для «Вестницы», но лист бумаги перед ней оставался все таким же чистым, если не считать нескольких разводов от упавших на него слезинок.
В дверь постучали, и Лори поспешила вытереть глаза. Впрочем, мама все равно увидит, что она плакала.
— Мне не хочется разговаривать, мам, — громко сказала она.
Но дверь все равно открылась.
— Это не мама, детка.
— Папа? — Лори была удивлена. Не то, чтобы они с отцом не были дружны, но, в отличие от мамы, он, как правило, не вмешивался в ее дела. Разве что они имели какое-то отношение к гольфу.
— Можно войти? — спросил отец.