Первые две стопки пролетели в молчании. Приятели лихо чокались, и водка тут же исчезала из рюмок. После третьей, захмелевший Витька перевёл дыхание, откинулся на спинку кресла и возвестил:
— «…И сказал он, что это хорошо…»
Володя сидел вполоборота к столу и, задумавшись, смотрел в одну точку. Потом, помедлив, он поинтересовался:
— Это из Библии, по-моему? Из Ветхого завета?
— Скорее всего. Это мой американский дружбан Димон любит цитировать. Он — продвинутый еврей.
Володя встряхнул подступающую дремоту и, намазав икрой ещё один бутерброд, протянул его приятелю:
— Будешь?
— Нет, спасибо. Я по оливкам, пожалуй, пройдусь. Ну, давай, чувачок, ещё по полной!
Водка снова весело исчезла из пузатеньких рюмашек. Толстый выдохнул и спросил:
— А как ты в Америку-то попал? Это, чай, не в Урюпинск съездить…
— Да, говорю тебе… Дружбан ещё по учёбе на физфаке. Вместе в одной комнате три года прожили. По окончанию даже немного бизнесовали. Но у него всегда тяга к компьютерам была. И потом он со всем своим семейством свалил в штаты, — Корыто отправил в рот очередную оливку. — А теперь он там в крутой фирме пашет. По двести тысяч в год заколачивает. Вот и пригласил меня в гости, на полный пансион, так сказать. Пол-Америки на машине с ним прошерстили. Лос-Анжелос, Сан-Диего…Зоопарк там здоровский…
Толстый задумчиво заметил:
— Ты везучий, чувак. И визу дали…И на халяву по штатам погонял. А сейчас, как думаешь? Визу без проблем дадут?
Разлив ещё по половинке, Витька хмыкнул:
— Конечно. Я ведь успел покинуть страну до окончания моей гостевой визы. И тем самым проявил себя, как законопослушный гражданин. А они это любят, — он снова чокнулся с Володей, и выпил. — Слушай — у меня к тебе просьба небольшая есть. Даже две.
И Карытин подвинулся к приятелю поближе:
— Понимаешь, братан. Я, вообще, когда сюда летел не думал, что здесь такие скачки с препятствиями начнутся. А поэтому и сваливать, скорее всего, буду в спешке. Но я оставлю тебе денег, и ты сделай две вещи, чтоб я спокойно спал в этой Америке. Первая — поставь приличный памятник на могилку тётке моей. Она меня как мать воспитала. Похоронена она от тебя недалече — на Ореховском кладбище, — Карытин, глубоко вздохнув, провёл рукой по лицу. — Фамилию я тебе запишу. Ну не мавзолей, конечно, какой-нибудь там…
Просто скромный и приличный памятник. Только обязательно чтобы с лавочкой рядом.
Не навсегда же я исчезну в этих штатах…Как-нибудь приеду — посижу, помяну…
Володя глядя в погрустневшие витькины глаза, понимающе кивнул.
— А вторая просьба такая: брательник мой двоюродный где-то в Алуште таксистом мается.