Манджушри стал просветленным; он первым из всех учеников просветлел. Будда каждый день спрашивал: «Где Манджушри?» А тот его избегал. В конце концов Будда его поймал. Он нашел его ночью, пока тот спал, и разбудил, иначе он бы от него убежал.
Будда спросил:
— Что с тобой такое? Ты не можешь скрыть от меня то, что с тобой произошло, — я знаю, это случилось! Тогда зачем же ты меня избегаешь? Ты должен был прийти ко мне за подтверждением.
Манджушри ответил:
— Поэтому я тебя и избегаю. Я знаю, что это случилось, но я не хочу от тебя никакого подтверждения, потому что тогда ты скажешь: «Манджушри, неси мое слово людям. Уходи». А я не хочу никуда идти. Я хочу остаться здесь. Аучше оставаться непросветленным, но быть с тобой, чем достичь просветления и куда-то идти. Поэтому, пожалуйста, не считай меня просветленным. Я — непросветленный! Слышишь, я — непросветленный! И даже если ты чувствуешь, что я достиг просветления, ты, пожалуйста, об этом никому не говори.
Потому что после того, как вы станете просветленным, мастер вам обязательно скажет: «Теперь иди и помогай другим».
Манджушри был исключением: он не желал становиться мастером. Сарипутта был другим. Как только он достиг просветления, он сразу же сам обратился к Будде с вопросом: «Теперь, когда я стал просветленным, что я должен делать? Кого учить? Куда мне пойти?»
И в самом деле, егце до того, как он стал просветленным, еще до того, как он стал учеником Будды, он много лет притворялся мастером. Когда он пришел посмотреть на Будду, у него уже было пятьсот учеников. Имея пятьсот учеников, он пришел, чтобы поспорить с Буддой и доказать ему свою правоту. Он пришел, чтобы убедить Будду стать его учеником. У него с самого начала было желание стать мастером.
За примерами можно далеко не ходить. Вот — Тирта, он человек того же типа, что и Манджушри. Даже когда он достигнет просветления, он не придет ко мне, чтобы я признал его просветленным. Мне придется разбудить его ночью. Поэтому я и выделил ему комнату, которая расположена прямо над моей, чтобы он не смог от меня улизнуть!
С другой стороны, здесь был Сомендра. Сомендра всегда хотел стать мастером. Он так торопился, что я ему сказал: «Отправляйся-ка на Запад и помогай людям там». Сначала он отправился в западные центры как саньясин, поскольку он, вероятно, боялся, что, если он придет туда не как саньясин, никто не выступит в его поддержку. Но вот всего два дня назад пришло сообщение о том, что он бросил саньясу и объявил себя просветленным. Я знал, что он так поступит. Он и раньше хотел это сделать, но здесь ему было бы сложно выступить с таким заявлением. А на Западе он может заявлять что угодно. Но я надеюсь, что он не будет страдать, как Гошалак. Я надеюсь, что вскоре он придет в себя.