— Да вон там, наискосок, трактирчик есть. Его как, сильно смотрят?
— Не думаю. Некому и незачем. Здесь с самого девяносто пятого года, если не ошибаюсь, никаких сходок не бывало, ни «голубые» не собираются, ни либералы. Иногда удивляюсь, с чего они до сих пор существуют.
Фёст знал — с чего, только не время сейчас ещё и эту тему поднимать.
— Ну давай и зайдём, накатим по-офицерски, есть за что, поверь. Там и поясню моменты.
Трактир имени Гиляровского и вправду был неплох. Малолюден и уютен. Тонкостями кулинарии ни один из трёх офицеров не озабочивался, а диапазон выпивки был как везде.
Только Люда вдруг блеснула эрудицией, наверное, обстановка подействовала.
— Я вот читала, что Владимир Алексеевич, «дядя Гиляй» то есть, если не в хорошем ресторане, рюмку водки закусывал печёным яйцом, и ничем больше.
— Ну, девушка, с тех пор кое-что изменилось, — философски заметил майор.
— Никогда в жизни не ела печёных яиц, — сообщила якобы американка.
— Здесь тоже едва ли подадут. А вообще можно посоветовать, чтобы внесли в меню, — усмехнулся Фёст. И сразу перешёл к важному.
Не вдаваясь в звучащие слишком фантастически детали, он рассказал Борису Ивановичу всё, что случилось за минувшие несколько часов и на самом высоком уровне, и пониже.
— Да? Если так, то совсем интересно, — сказал майор, сохраняя невозмутимость. — А на земле тихо пока.
— А ты спрашивал? — спросил Фёст. — Позвони, если есть куда, я как раз покурю…
Им с Людой хватило времени на то, чтобы недолго подержаться за руки. Он перебирал её пальцы, а она вздрагивала, стараясь, чтобы чувства не отражались на лице.
— Да-а, товарищ командир, — с помрачневшим лицом протянул майор, засовывая в нагрудный карман телефон. — Интересные дела…
— Я другого и не обещал. Но выбор у вас остаётся. Можно и пересидеть. Только во что упрёмся, а, Борис Иванович? Мне отчего-то до сих пор вспоминается «Хождение по мукам». Если бы тогда все на Дон, к Корнилову пошли — как мой тёзка, Рощин, Вадим Петрович, — одно бы вышло. А нам всё вкручивали, что «Тихий Дон» гениальное произведение. Болтайся, мол, как Гришка Мелехов дерьмом в проруби, вот и будешь выражением народной души. И — Нобелевскую премию…
— Ты к чему это, Петрович? — насупился майор, успевший выпить свои «два по сто в одну посуду».
— Да к тому же. Ты, кажись, днём про «Чёрную метку» спрашивал. Так я как раз начинаю мобилизацию. Одни люди своё дело делать на казённых постах будут, другим — конкретная работёнка найдётся. Проще говоря — через день-два в Москве настоящая заваруха начнётся. За это время мы успеем подтянуть кое-какие части издалека, с ТОФ и КДВО