А я вдруг вспоминаю Кайя.
Его уже месяц нет рядом. И в этот момент кажется, что я не выдержу дольше.
Выдержу. У Нашей Светлости крепкие нервы.
И о той тоске писать не стану.
…а вот с танцами как-то веселее дело обстоит.
Нас взялся учить Магнус. Я подозреваю, что затеял он все не ради меня, но принять участие была рада. Представь, я в паре с Ингрид. Тисса — с Урфином, который в кои-то веки и зевать перестал, и заткнулся (это вообще сродни чуду). Гавин — он все еще сторонится всех, и Долэг. Она очень забавная и умная девочка, пожалуй, еще вопрос, кто из сестер о ком заботится.
Магнус управляет оркестром и нами.
Приседание.
Поклон. Поворот.
Все это безумно интересно и забавно, хотя, наверное, никто не понял, почему я смеюсь. Наши танцы совсем другие. А здесь все просто, если не забывать, что за чем следует. Я пока забываю.
Скачу безумной козой.
Магнус говорит, что весь секрет танцев в том, чтобы убрать ногу до того, как на нее наступят.
Уроки длятся недолго. Но весело всем: Ингрид и та улыбается. Ты, наверное, никогда не видел ее, улыбающейся. А Гавин оттаивает рядом с малышкой, когда забывает, что рядом взрослые и начинает объяснять ей что-то. Он ужасно серьезный при этом. Почти как ты.
Тебя не хватает. Всегда и везде. Но я уже научилась справляться с собой.
А домовые книги я все-таки добуду.
Снова кляксу посадила. Но переписывать не стану. Я ее усовершенствую. Вот этот цветок, который ты видишь, раньше был кляксой. Знаю, что цветы дарят дамам, но… надо же было что-то с ней сделать? И да, с учителем рисования мы тоже не сошлись во взглядах.
Уж очень мое яблоко абстрактным вышло… и кувшин тоже… а про модель, которой служила Тисса, вовсе умолчу. Я рисунок ей не показывала — сразу в камин отправила. Так что, иных талантов, кроме занудства, во мне не обнаружено. Ты, конечно, не согласишься. Ты же одержимый. И не способен оставаться беспристрастным. Но я этому эгоистично рада.
В любом другом случае я бы ревновала.
И ревную. Приступами.
В пустой голове всякие мысли родятся. Я верю тебе, иначе не завела бы этот разговор, но иногда как вспомню некоторые ваши обычаи… и ведь понимаю, что ты мне не изменишь, но все равно зверею.
Озверелая, я страшна.
Констебль вот, под руку подвернувшийся, согласился, что надо бы в замке порядок навести. Правда, стервец этакий, умолял погодить до весны. Весной, мол, ремонт веселее идет.
Я согласилась.
И ограничилась реставрацией гобеленов. На очереди война с плесенью, ремонт и замена портьер, а также каминных решеток. С коврами немного пережду, бедный Макферсон рыдает, подсчитывая воображаемые убытки.