— Я ненавижу виски. Если уж ты настаиваешь, лучше я выпью все того же каберне.
— У меня оно лучше. — Он достал бокал и налил ей почти до краев, а себе плеснул в стакан бурбона. — Выпьем за начало съемок… И за нас. За нас с тобой.
— За нас? — она пригубила вина и взглянула на него.
Нет. Он вовсе не был пьян, но на лице его играла усмешка, которая Алене совершенно не понравилась.
— А почему это тебя удивляет? По-моему, мы с тобой просто отличная пара. Разве нет? Конечно, я немного опередил события, но мне показалось, что ты была совсем не против. Мы свободные люди, Алена. Взрослые люди. Стоит ли строить из себя недотрогу? О! Только не делай возмущенного лица, девочка. Кому, как не мне, известно все о… в общем, о своих служащих. А ты — моя служащая. Разве не так?
— Это так. Но я не ваша собственность, — слабо запротестовала она, понимая, что ситуация складывается весьма щекотливая.
— Может быть, может быть. — Богородский взял со стола трубку и начал ее набивать. — Но в моей власти сделать так, чтобы ты больше не работала на моем канале. Если, конечно, мы не поймем друг друга. Ты сейчас можешь встать и гордо удалиться, но я не думаю, что ты это сделаешь. Это не в твоих интересах. Сидеть! — прикрикнул он на нее, когда она встала, чтобы уйти, и у нее не было другого выхода, кроме как подчиниться.
Алена была потрясена до глубины души. Сейчас здесь, в чужой стране, она была полностью в его власти. Даже просто уехать она бы не смогла.
Богородский положил ей руку на колено:
— Ты думаешь, я насильник? Нет. Ошибаешься. Мне ни к чему применять силу. Все, что я хочу, я просто покупаю. Ты же согласилась на эту поездку. Неужели думала, что с моей стороны это просто дань твоему профессионализму? Глупенькая девочка. Таких, как ты, у меня на канале сотни. И каждая была бы просто счастлива поехать в Лос-Анджелес на любых условиях. Но… Считай, что ты — мой каприз. Я давно тебя заметил. И твой бойфренд Громов так аппетитно расписывал твои достоинства, что мне захотелось их отведать. Что ж, он был прав. Ты на самом деле себя не ценишь, лакомая штучка.
— Алексей говорил обо мне? — не поверила Алена.
— Еще как! Просто соловьем заливался, хвастун. Надо отдать ему должное, он действительно тобой гордится.
— Но как он посмел! Наши личные дела, интимные… обсуждать, рассказывать! Господи! Это просто невероятно.
— Почему же? Разве вы, женщины, не обсуждаете нас, мужиков? Не делитесь впечатлениями? Ни за что не поверю. Чем же мы хуже?
— Алексей знает, вернее, знал о твоих планах относительно меня? — спросила Алена и, как ей показалось, уже заранее знала ответ, но она ошибалась.