Сценаристу обычно нечего делать на съемочной площадке. Но Мережко любил понаблюдать за утренней суетой группы. И поэтому, вернувшись поздно, все же попросил дежурную разбудить его в половине седьмого. Казалось, не успел и заснуть по-настоящему, как его тут же разбудили хлопанье дверей, скрип половиц под торопливыми шагами, сдержанный шумок нервного движения и хрипловатые со сна голоса. Это ожило то крыло коридора, где жила большая часть группы. «Почему же не разбудила?» — сердито подумал о дежурной. Он включил свет и поглядел на часы — было только шесть; окна едва-едва посинели от пробивавшегося где-то сквозь пелену плотно запахнувших небо облаков рассвета.
Мережко вскочил, поставил кофе. От номера напротив, где жили костюмер и реквизитор, донесся брюзжащий голос Коберского:
— Миша, что это у тебя за костюм?
Григорьев отвечал удивленно, непонимающе:
— Обычный, Аникей Владимирович, тот самый, который и был на мне во время после дней съемки.
— Аня, Маня, — уже кричал Коберский, — поглядите на его костюм!
— Все нормально, — после короткой паузы недоуменно отвечала одна из женщин.
— Что же тут нормального, что нормального?! Парень попал под дождь, в таком виде и появляется в кафе… А у вас что? Он что — перед свиданием в бюро добрых услуг забегал? Кто выгладил костюм?
— Я, — робко вздохнул кто-то. И тут же обиженно: — По сценарию он не сразу в кафе шел, там прошло несколько часов. Да и вообще никакого кафе не было…
— Не было — теперь есть! Вам что — художник ничего не говорил?
— Про кафе говорил, — ответил уже другой голос. — А сколько времени прошло — не говорил…
— Мне переодеваться? — нетерпеливо спросил Григорьев.
— Во что? — почти плаксиво протянул Коберский.
— Так что же делать?
— Делайте, что хотите!
— А может, снова под дождь? — хихикнул девичий голосок. — Вон он какой хлещет, натуральный…
— Хватит, я уже два дня под ним был — и под искусственным, и под натуральным. Вот простужусь, будет вам «под дождь»…
Теперь уже все засмеялись — Коберский, наверное, куда-то отошел.
— Так что же делать? — повторил свой вопрос Григорьев. — Решайте, девочки, а я полежу еще чуток, пока машина подойдет.
— Придется просто костюм под душ, — предложила одна из девочек, — а потом вы, Миша, и полежать в нем сможете, так сказать, полезное с приятным…
И снова голос Коберского:
— Гримируйте актеров пока что условно, догримируете там, при том освещении. Кстати, что-то я не вижу осветителей, дрыхнут до сих пор?