Внезапно до Ренни доходит, что ей на все наплевать. Почему ее должно волновать, что о ней подумает этот по сути, чужой человек, с которым она и не встретится никогда, если сама не захочет. Да и вообще, она не обязана ни с кем встречаться, если ей не хочется. Сперва она собиралась попросить у него травки, раз он связан с наркотиками, значит у него дома должно что-нибудь быть. Ренни надеялась, что так ей будет легче расслабиться. Но сейчас она понимает, что в этом нет необходимости. Она чувствует поразительную легкость во всем теле, как будто она пребывает в невесомости, как будто ее душа отделилась и теперь парит над землей, не скованная телом. Беспокоиться не о чем, ничто не способно взволновать ее. Она просто туристка, абсолютно свободная.
Перед Ренни возникает Поль, уже смеркается, на его губах играет легкая улыбка, он ждет, что она сделает.
— Я думал, вам здесь не понравится.
Похоже, он решил не трогать ее. Она расстегивает пуговки на блузке, он следит за ней глазами. Он видит отсутствующую грудь, на месте которой шрам, смерть только легонько коснулась ее губами. Поль не отводит глаз, не отворачивается, не стоит потупившись, ему приходилось видеть людей, гораздо более мертвых, чем она.
— Я везучая, легко отделалась, — нарушает тишину Ренни.
Он протягивает к ней руки. Тело Ренни никогда не знало таких прикосновений. В конце концов, жизнь дается только раз, кто сказал, что можно жить вечно?
Ей все можно, все дозволено, она почти физически ощущает, как душа опять сливается с телом, ее пронзает боль, она переживает очередное перевоплощение, это может оказаться последней вспышкой жизни, может, в ее жизни не будет больше таких прикосновений перед тем, как смерть поглотит ее. Но сейчас Ренни настроена очень решительно, пока она жива, она не будет противиться своим желаниям, не будет сдерживать себя. Она чувствует безграничную благодарность к обнимающим ее рукам.
Джейку нравилось связывать ей руки так, чтобы она не могла шевельнуться. Ему было приятно чувствовать себя в постели завоевателем. Иногда он причинял ей боль, однажды он так сильно сжал ей горло, что она чуть не задохнулась. «Опасность возбуждает», — любил он говорить. Приходится признать это. Это своего рода игра, и они оба об этом знают. На деле жестокость не была ему присуща, и их игры не переходили определенных границ. Ренни не боялась таких проявлений страсти, если ему хочется видеть ее то прекрасной незнакомкой, то очаровательной рабыней, что ж, пускай.
За месяц до операции Ренни позвонили из «Визора». Кит, выпускающий редактор, загорелся идеей дать материал о порнографии как форме искусства. То тут, то там появлялись такого рода статьи, в наиболее радикальных женских журналах, но Кит считал, что им не хватает юмора, легкости, что все они несколько тяжеловесны. «Им не достает элемента шутки, игривости», — говорил он. Кит непременно настаивал, чтобы автором материала была женщина.