Ренни начинает понимать, почему ей так не по душе эта женщина. Из-за неодобрения, чисто машинального, с полным сознанием собственного на то права, из-за недоброжелательности. Ренни собаку на этом съела, это часть ее прошлого. Что бы с ней не случилось, англичанка скажет, что она сама напросилась; если это будет что-то плохое.
Они идут вниз по каменным ступеням, затем через маленький сырой дворик. Поль берет Ренни за руку выше локтя, его пальцы врезаются в кожу.
— Продолжайте идти вперед, — он ее тянет.
Теперь она понимает о чем он говорит. Чуть выше по улице, в тусклом свете канцелярской лавки двое полицейских в голубых рубашках избивают человека. Он стоит на четвереньках на изрытой дороге, а они пинают его ногами в живот, в спину.
Ренни думает только о том, что полицейские обуты, а человек босой. Она никогда раньше не видела, чтобы так избивали человека, только на фотографиях. Стоит что-то сфотографировать, как это становится предметом искусства.
Ренни остановилась, хотя Поль и подталкивает ее, стараясь не дать ей остановиться.
— Они не любят, когда глазеют, — говорит он.
Ренни не знает, кого он имеет в виду. Полицейских, или людей, которых они избивают. Наверное, это унизительно, когда другие видят твою беспомощность. На улице стоят еще люди, обычные группки и кружки, но они не глазеют, они посмотрят и отводят взгляд. Некоторые из них движутся, никто ничего не предпринимает, но те, кто передвигаются меняют свой курс, они тщательно обходят человека, который уже согнулся пополам.
— Пойдем, — говорит Поль, и на этот раз Ренни повинуется.
Человек пытается встать на колени, полицейские стоят сзади, наблюдая за ним с выражением, которое напоминает легкое любопытство, как дети, наблюдающие за жуком, которому оторвали ноги. «Наверное, они сейчас начнут кидаться в него камнями», — думает Ренни, вспоминая школу. Чтобы посмотреть, куда он поползет. Собственная завороженность приводит ее в ужас. Он поднимает лицо, по нему струится кровь, ему, наверное, разбили голову, человек смотрит прямо на Ренни. Она вспоминает пьянчуг на Йонг-стрит, которые смотрели на нее так же. Что это, призыв? Мольба о помощи? Ненависть? На нее смотрели с предельной дотошностью, ее не забудут.
Это старик. Он не совсем немой, потому что издает какие-то звуки, стон, сдавленное вымучивание речи, что хуже, чем простое молчание.
Они подходят к джипу, и на этот раз Поль открывает дверцу и помогает ей забраться внутрь, он хочет, чтобы она там оказалась как можно скорее. Он тщательно закрывает дверь, проверяет, чтобы удостовериться, что она действительно захлопнулась.