Мое рождение было каким-то очень символичным. До меня родился Саша, мой брат. Мама вышла замуж за очень красивого парня, его звали Анатолий. В него влюблялись все, но он за мамой ухаживал. Она была девушка из правильной семьи. Во время войны со своей сестрой Дусей воспитывалась в детском доме, а потом их забрала тетя. И вот она выросла, вышла замуж за папу, и родился у них мой брат Саша.
Когда мама узнала, что беременна, они с папой были очень рады, просто безумно счастливы.
Мама рожала меня с трудом. У папы даже спросили, кого он хочет сохранить: жену или ребенка. Дурацкий вопрос. Но отвечать надо было, и, конечно, он просил, чтобы сохранили и жену, и ребенка.
Короче, меня, как могли, спасали. По-моему, про маму вообще забыли и уже не дергались. Как она выжила, никто не знает. Но как-то смогла. После родов мама долго не могла ни что-либо делать, ни вообще ходить. Очень тяжело было. В общем, выжила — это одно название.
Родился мальчик в рубашке, как ей сказали. И почему-то у меня было много вьющихся волос и светлые глаза. Мама говорит, что ей в палату принесли невероятно красивую куклу, а не ребенка.
* * *
Дальше было детство. Детство как детство. Я помню не много, и как у всех нормальных людей, воспоминания эти очень разные. Но почему-то особенно четко отложились в моей голове первые шаги. До сих пор вижу, как мама мне в первый раз сказала: «Ну все, сколько я могу тебя на руках носить?! Теперь ты должен идти сам». Она меня разбудила. Рано, в ясли. Зима. Холодно. А уже снег, для нее-то это ничего, а мне казалось, что он по колено. Кроме того, тяжелая одежда, я не мог и шага сделать. Как же мне было тяжело делать эти первые шаги!
Это, оказывается, были первые шаги уже в такую серьезную жизнь, я так ревел. Ревел даже не оттого, что хотел на руки, а от обиды. Я тогда понимал, что у меня началась какая-то другая жизнь. Потому что мама сказала: «Все, теперь ты будешь ходить сам, привыкай!» И я пошел. Орал, но пошел. Тогда мне еще даже и трех лет не было. «Звезда в шоке!»
* * *
Помню один случай. Когда я его маме рассказал, выяснилось, что мне даже не было четырех лет. Меня папа одел днем и вывел на прогулку. Были заморозки. На Байкале заморозки — это что-то невероятное. Во дворе лужа была ледяная, начало зимы. Папа меня поставил и попросил не ходить в эту лужу. Я, естественно, пошел в нее и валенками прилип ко льду. Четко помню, как я там стою, кричу, но меня не слышат. А что?! Родители смотрят из окна, а я там стою, не балуюсь. Поэтому я долго так ревел и орал, а никто не слышал. Когда папа меня забирал, я помню, он меня поднял, а валенки остались на льду. Он их оторвал, но подошва осталась в ледяной луже. Потом они с мамой очень смеялись над тем, что я, оказывается, стоял все это время и орал.