— В самом деле? — Тара распрямила плечи. — Должна признаться, жизнь у меня действительно чудовищная: работу очень люблю, семья меня поддерживает, есть собственный дом.
— Замечательно, — пробормотал Адам.
— Именно, — подчеркнула Тара. — Прошлой ночью все пошло наперекосяк: гроза, электричество, эта машина. Я немного перенервничала, только и всего. — Она помолчала. — Так что прошу прощения, что доставила вам столько хлопот.
Адам бросил на нее загадочный взгляд:
— Думаю, слишком поздно извиняться. Вы согласны?
Ее сердце бешено колотилось. Она нервно теребила пояс халата.
— Электричество появилось? — Боже мой, ее голос был как у школьницы.
— Еще нет. — Он откровенно ухмыльнулся, как будто прочитал ее мысли.
Тара понимала, что ей нужно немедленно найти повод, чтобы уйти.
— Пойду выпущу Мелюсин погулять, — сказала она, счастливая, что нашла нужный предлог.
— Я уже выпустил… И молока ей тоже уже дал. — Адам смыл с лица остатки мыла и ополоснул лицо водой.
— А-а… тогда я приготовлю кофе. Адам вытерся полотенцем и посмотрел на Тару — Нет, — сказал он обычным тоном. — Кофе не то, что сейчас нужно.
— Тогда… чай? — Таре казалось, что ее сердце сейчас вырвется из груди.
Легкая улыбка тронула губы Адама.
— Не чай, и не клюквенный сок, и не яблочный, и даже не свежеприготовленный апельсиновый. — Он повесил полотенце и подошел к ней.
— Значит, ничего. — Она старалась придать своему голосу оттенок небрежности. Адам широко улыбнулся:
— Наоборот. — Он подошел и развязал пояс на ее халате. — Я хотел побриться и вернуться, прежде чем ты проснешься, — сказал он ласково. — Но, может, так и лучше.
Тара почувствовала, как халат соскользнул с плеч и упал на пол. И она не сопротивлялась.
— Я собираюсь быть… бесконечно внимательным, — ласково продолжал Адам.
Он продел руки под бретельки ее ночной рубашки и притянул Тару к себе. Смутно она понимала, что нужно бежать прочь, потому что у Адама есть невеста, он принадлежит другой женщине. Но она так давно не чувствовала себя женщиной. После предательства Джека Таре казалось, что она надежно защитила себя от желаний тела, но оказалось, эта броня очень хрупка. Достаточно было встретить Адама — и все изменилось.
— О Боже, — прошептал он, глядя на нее горящими глазами, — я так мечтал о тебе. Я думал о тебе с первой встречи днем и ночью. Я даже пробовал нарисовать тебя…
— Я знаю, — улыбнулась Тара, поняв, что в тот день он все-таки не видел ее.
Тара сняла полотенце с его бедер. Адам отбросил его, притянул ее к себе и поцеловал.
— Иди ко мне, любимая, — шептал он, беря ее на руки.