— Нет у меня к тебе никаких дел! — разозлилась я, кляня в душе родственника. — Только один-единственный вопрос...
— Ну вот, а я что говорил? — затосковал Тенгиз. — Женька — это всегда к неприятностям!
Я терпеливо пережидала страдания эксперта. К счастью, они скоро закончились, и он ворчливо сказал:
— Давай свой вопрос, только быстро, а то у меня тут очередь на вскрытие!
— Тенгизик, родненький, скажи мне, Роза Адамовна сама умерла?
Тенгиз почему-то засопел и брюзгливо проворчал:
— Вот видишь! Снова тебя потянуло черт знает куда! Ее утопили — в легких много воды...
— Так может, она сама? Старая женщина, стало плохо с сердцем, она и того...
— Того, сего! Я, по-твоему, школьник? — обиделся Тенгиз. — У нее на шее характерные следы... Старушке явно кто-то помог! Все?
— Нет, — обрадовалась я. — Уголовное дело завели?
— Хм, конечно...
— И кто главный? — замерла я, предчувствуя ответ криминалиста.
— Ульянов Владимир Ильич! — ехидно ответил он. — Теперь все?
— Теперь все, — обреченно ответила я и повесила трубку.
Плохи мои дела. Этот аспид, я имею в виду, конечно, Вовку, ни за что не захочет брать меня в дело. Более того, если он узнает, что я опять взялась за старое, то наверняка нажалуется Ромке. Алексеев будет топать ногами, ругаться и в конце концов придумает какой-нибудь ультиматум. Вся беда в том, что теперь я уже не могу остановиться, не доведя до конца расследование. А без помощника в этом деле не обойтись, как ни крути.
— Вот нашла, — прервала течение моих мыслей Люська.
В руках у нее была старая и очень потрепанная записная книжка, распухшая от записей. Я внимательно посмотрела на подругу.
— А что? — сказала я вслух. — Может, и получится? Люська, ты мне подходишь!
— В каком смысле? — насторожилась она.
— В смысле работы!
— Ремонт, что ли, делать? Так ты это зря. Я и учиться-то не хотела, да ведь ты и мертвого уговоришь! А насчет ремонта даже и не пытайся, не трать понапрасну свое красноречие...
— Люся, — перебила я подругу, — ремонт делает Рома и группа энтузиастов с Кавказа. А мы с тобой займемся убийством Розы Адамовны!
— Ой, — икнула Люська и опустилась на стул, — так ее убили?
Я важно кивнула:
— Утопили. В ванне. Из-за наследства старика Либермана.
Примерно с минуту Люська открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег, и удивленно хлопала глазами.
— А у нас получится? — придя в себя, спросила она.
— Ха! Еще бы не получилось! И не такие дела распутывать приходилось, — несколько хвастливо заявила я. — Значит, так: я у нас мозговой центр, а ты исполнитель.