— Да, — согласилась я, — честность — твое основное богатство! Можешь идти, неподкупная ты наша!
— Как это идти? — искренне удивилась девушка. — А подбросить? Лев же обещал!
— Деточка, подбросить тебя мы можем только до ближайшего отделения милиции! — улыбнулся Левушка. — Поедем?
Маришка моментально испарилась, забыв попрощаться.
— Да, видимо, девушка не только честная, но еще и вежливая, — вздохнула Люська. — Ну, что, командир, поехали домой или как?
— Домой, чего уж там... — грустно вздохнула я.
Дома нас ожидал неприятный сюрприз. Оживленно переговариваясь, мы ввалились в Люськину конспиративную квартиру, прихватив по дороге в супермаркете бутылку дорогого красного вина. Мы намеревались отметить благополучное завершение нашей экспедиции. Радостное настроение вмиг улетучилось, едва я шагнула в комнату. Там сидели Ромка, Венька, Люськин Саня и, что самое неприятное, Вовка.
Мой Алексеев хмурился и играл желваками, что всегда означало у него крайнюю степень возбуждения. Веник, хитро прищурившись, бросал в мою сторону многозначительные взгляды, обещавшие некоторую моральную поддержку. Люськин Саня, кажется, совершенно не понимал, в чем дело, и потому выглядел растерянным и даже жалким. Хуже всех дело обстояло с Ульяновым. Смотрел он на нас так, как его знаменитый тезка в свое время на буржуазию, готовясь решительно уничтожить ее как класс.
Чтобы не портить себе настроение, я принялась внимательно изучать узор на Люськином паркете. Подруга слегка ткнула меня локтем, намекнув, что самые худшие ее предположения уже сбываются и Вовка сидит здесь не просто так. После этого она тоже уставилась в пол. За нашими широкими спинами стоял Левка и угрожающе урчал своим животом.
Немая сцена, славно описанная классиком русской литературы еще в позапрошлом веке, длилась довольно долго. В конце концов мне это надоело, и я, собрав остатки воли в кулак, робко спросила:
— Мужики, пить будете?
Саня радостно кивнул и оглянулся, ища поддержки у своих приятелей. Однако те соглашаться не спешили. Люськин муж как-то поник и затих в своем углу. Слово взял Вовка. Он хватил кулаком по журнальному столику и вежливо поинтересовался:
— Так... мать... в... это... ну... мать... Где вы шлялись?!
Все-таки права народная мудрость, утверждая, что русский человек матом не ругается, он им разговаривает. И что характерно, все друг друга понимают! Мне, к примеру, сразу стало ясно: мужики пить отказываются, очень хотят знать, где мы провели сегодняшний день и сколько добрых дел совершили. Ответить на поставленный вопрос решила Люська. Она открыла рот и выдала такое, что даже видавшие виды и слыхавшие многое ребята покраснели и опустили очи долу. Мои же уши вообще свернулись в ножку от бледной поганки. В переложении на литературный язык это звучало примерно так: