Кивнув, траппер убрал оружие в кобуру.
– Пусть хоть до сотни считает, если тебе так нравится, – сказал он, разминая пальцы.
– Вот это ты глупость сморозил. – Чарли скорчил кислую мину. – Придумай что-нибудь поумнее. Перед смертью надо говорить достойные вещи.
– Говорить я буду и впредь: весь день, всю ночь, всю жизнь. Еще внукам успею порассказать, как пристрелил знаменитых братьев Систерс.
– Что ж, тогда понятно. Забавненькая выйдет сносочка к твоей эпитафии. – Обернувшись ко мне, Чарли произнес: – Слышь, Эли, он нас обоих положить намерен.
– Я был счастлив работать с тобой, Чарли, – произнес я.
– Разве настало время прощаться? Взгляни на этого мужика, присмотрись: он не готов, у него морда от пота блестит. И голосочек в сердце шепчет: ты совершил ошибку.
– Черт подери, считай уже, – не вытерпел траппер.
– О, вот это мы и высечем на твоем надгробии, – заметил Чарли и хрустнул пальцами. – Считай, братец. Медленно и с чувством.
– Значит, оба готовы? – спросил я.
– Готов, – ответил траппер.
– Готов, – сказал Чарли.
– Раз…
И тут же мы с Чарли выхватили револьверы. Бах, бах, бах, бах! – четыре пули выпущены одновременно, и все в цель.
С пробитыми башками трапперы свалились на пол и больше не встали. Гладко прошло, как по маслу. Такого чистого убийства на нашем счету не припомню. Не успели тела трапперов коснуться земли, как мы с Чарли расхохотались. Я смеялся от облегчения, а Чарли от радости, удовольствия. Одной удачи в жизни мало. Надо уметь сохранять холодный рассудок, чего обычный человек не умеет. Траппер – обладатель иссиня-черной бородени – еще хватал ртом воздух. Я подошел ближе и посмотрел на него сверху вниз. Мужик непонимающе стрелял по сторонам глазами.
– Что за шум? – спросил он.
– Это пуля вошла в тебя.
– В меня? Как в меня?
– В голову, вот как.
– Я… я не заметил. Не почувствовал. Не слышу почти ничего. А где остальные?
– Тут, рядом лежат. Им тоже головы пробило.
– Правда? Они сказали что-нибудь? Не слышу…
– Нет. Они уже умерли.
– Но я пока жив?
– Пока да.
– Тщ, – произнес он и смежил веки. Утих. Я развернулся и хотел пойти прочь, но тут он вздрогнул и распахнул глаза. – Это Джим придумал. Он хотел вас убить, я нет.
– Верю.
– Он же большой, вот и хочет больших подвигов.
– Теперь он просто мертвый.
– Всю ночь о вас трещал. Говорил, что про нас еще книжек насочиняют. Вы посмеялись над нами, нашим видом. Джим разобиделся…
– Теперь-то что за разница? Закрой глаза.
– Эй, – позвал траппер. – Эгей!
Он смотрел прямо на меня, но вряд ли видел.
– Все хорошо, – сказал я. – Закрой глаза.
– Я не хотел, – заныл траппер. – Это Джим, он думал одолеть вас. Чтоб было, чем хвастать.