— Человек, который знал место выхода, далеко не нищий человек. Он и до того держал свои деньги в зарубежных банках, что позволяло ему очень мило бездельничать. Он организовал встречу и все остальное. Правда, ему пришлось для этого здорово побегать, но это ему не вредно. А вот теперь мы начнем торговаться.
— Торговаться?
— Вы поставили на своих людях крест, но мы, охотники за зелеными человечками, ребята простые, непритязательные и у нас каждый на счету. Я знаю, что вы фактически арестовали и прячете Марианну Древлянскую. Кроме всего прочего, это способ давления на ее отца. Я узнал это от уцелевшего участника экспедиции. Он видел, как ваши люди тащили ее к вертолету. Ну так что же мы будем делать с Марианной Древлянской?..
Вот Дробышев и оказался с бритвой Оккама в руке.
Он сидел передо мной, сильно озадаченный такой новостью. Он уже сильно усомнился насчет блефа. И он мучительно размышлял, как спасти проект, который в его бумагах числился уже не как «Янус», а совершенно иначе. Я, словно шахматист, окружил проект всякими угрожающими фигурами.
Ему нужно было сделать выбор — чем-то пожертвовать, чтобы спасти главное. И он знал, что я пойду до конца. Я от жизни получил немало, дочка выросла, внуки во мне не больно нуждаются, лучшая часть жизни прожита достойно. И я не против уйти, пока не испытал настоящего унижения бессилием и болью.
Моя бритва Оккама тоже наготове.
— Трусы снимай, — велел Феликс.
Фоменко подчинился и встал перед ним совершенно голый. Феликс деловито прощупал швы и даже вывернул трусы наизнанку.
— Порядок. Надевай.
Витька впервые видел, как в одежде ищут «жучка». Сперва он настолько обрадовался, обнаружив возле церкви живого Фоменко, что сразу кинулся тараторить про все сразу, но мудрый Феликс сказал «заткнись», отвел их обоих на мельницу и там взялся за дело.
«Жучок» оказался в куртке, в плечевом шве. как раз под воротником, 0 банальнее некуда. Феликс швырнул его в запруду и продолжал поиски.
— Я же знал, что меня не просто так отпустили, — сказал, одеваясь, Фоменко. — Ну что, можно говорить?
— Погоди.
Феликс еще минут двадцать щупал и перетряхивал вещи, даже рукой в сапоги слазил.
— Вроде чисто. Ну, теперь ужинаем и — спать.
Действительно — закат уже утекал за край неба, а с другой стороны сгущалась ночь.
— В Марсель, значит, — пробормотал Фоменко. — Это правильно. Через Петербург. Вообще-то можно и матросами наняться.
— А ты это дело знаешь?
— Ходил под парусом.
Витька был выключен из серьезной беседы. Когда вернулся Фоменко, у Феликса появился нормальный, не буйный и не склонный к странным поступкам товарищ примерно его лет. Они поладили сразу — а Витька так же сразу сделался из равноправного мужчины мальчиком. И это ему совершенно не нравилось.