Более чем. Виттар не собирается нарушать королевский запрет.
— Наша власть не должна быть своевластием. Порядок един, и здесь, и там. Но это требует времени… и передислокации войск, — Стальной Король осторожно коснулся спинных игл ферзя. — Буду благодарен, если ты дашь себе труд подумать и над этой проблемой.
Виттар поклонился.
— А сейчас расскажи, наконец, что именно тебя столь… возмутило.
И ведь в курсе уже. Наклонился. Руки сложил, касаясь кончиками пальцев длинного носа. Виттар знает этот жест, за которым скрыта улыбка. И взгляд лукавый, насмешливый. Но не обидно. Более того, сейчас и сам Виттар готов посмеяться над тем, что причина столь пустяковая вызвала приступ гнева.
Торхилд из рода Темной Ртути.
Точнее, некогда принадлежавшая роду Темной Ртути.
— То есть, — Стальной король перестал улыбаться. — От нее отказались?
— Да.
— Из-за того, что девушка была любовницей Макэйо Длинного шипа?
— Да.
Была. Четыре года жила с… нельзя давать волю ненависти. Эта эмоция также поддается контролю, как и остальные. И нет ничего более унизительного, чем война с женщиной, тем более, когда не женщина виновата. Ярость будят чужие слова, подобранные столь же тщательно, сколь и жемчужины в ожерелье Кагона. Он так старался, мягко, исподволь, внушая Виттару мысль, что существо столь отвратительное должно умереть.
Его племянница, к преогромному сожалению, опозорила и себя, и весь род.
И весьма, весьма печально, что она выжила…
Райгрэ Виттару не следовало вмешиваться. А если райгрэ Виттар вмешался, то будет весьма любезно с его стороны и дальше распоряжаться судьбой Торхилд. И каким бы ни было его решение, род Темной Ртути не станет предъявлять претензий.
Кагон понимает, сколь сильную ненависть райгрэ Виттар испытывает к предателям.
И всецело его поддерживает.
Зло должно быть наказано. А Виттару приходилось убивать женщин…
— Интересно… — когда Стальной король хмурился, неуловимая разницам между левой и правой половинами лица, становилась заметна. Левая оставалась почти неподвижна, правую же рассекали морщины. — Очень интересно… сколько ей лет?
— Семнадцать.
А когда началась война, было тринадцать, даже меньше.
— Ее брат на два года моложе, — Виттар успел узнать достаточно, благо, история оказалась из подзабытых, но хорошо известных. — А сестра — на все десять.
Последыш… последышей любят. Виттара вечно баловали, что отец, что Оден. А ему казалось это само собой разумеющимся.
— Даргету из Ртути предложили место консула при посольстве, он согласился. Переехал с семьей на побережье…
Ведь мир был, и не хрупкий, а вполне себе надежный. Устоявшийся. Кто знал, что посольство ликвидируют сразу после падения Гримхольда. Кажется. Тогда все были слишком заняты попытками предотвратить войну.