И теперь радзинские в агрессивно-презрительном тоне пытаются убедить народ, что все сделано правильно, а «лимитов на революцию» нет! Был небольшой лимит на одну буржуазно-воровскую революцию, так этот «лимит» использован полностью и, главное, очень удачно. Надо только немного подождать, и всем будет хорошо! Немного подождать! Лет триста-четыреста. Не больше! Вам же по телевизору объяснили, что частник всегда (слышите? — всегда!) управляет собственностью эффективней, чем государство! Вот мы, радзинские и ельцино-путины, приглашенные народом для руководства государством, именно так и сделали! Какие могут быть возражения?..
* * *
Ладно, вернемся к сочинению нашего архивника и понаблюдаем, как Сталин и Курнатовский под руководством Радзинского готовят первомайскую демонстрацию в Тифлисе.
Радзинский:
«За месяц до демонстрации начались аресты. Арестован Курнатовский, но Коба сумел исчезнуть. Накануне демонстрации он подает прошение об увольнении и в конце марта увольняется из обсерватории. Но комнатка остается пока за ним — комнатка, превращенная в склад нелегальной литературы».
В данных трех предложениях наш «историк» соврал совсем немного. В ночь с 21 на 22 марта 1901 года были арестованы активные деятели социал-демократического движения Курнатовский, Франчески, Джибладзе, Жордания, Цулукидзе и др. Иосифа Сталина среди арестованных не было. Но он не «исчез», как утверждает Радзинский, стараясь внушить читателям, что Коба накануне демонстрации сбежал, уехал и вообще как-то улизнул, — Коба продолжал готовить выступление.
Что касается обыска в комнатке Сталина, которую Радзинский в своем воображении превратил в склад нелегальной литературы, то вот как его описывает очевидец, товарищ Кобы по революционной работе:
«21 марта 1901 г., когда жандармерия производила обыск в наших комнатах, Кобы дома не было. Я в тот же день после дневного дежурства пришел к себе в комнату и, усталый, не раздеваясь, прилег на кушетку. Это было уже после 10 часов вечера. Во сне слышу стук в дверь. Проснулся, спрашиваю:
— Кто там?
Грубо отвечают:
— Отворите немедленно!
Я повторяю вопрос и слышу — говорят: „Из жандармского управления“. Отворив дверь, вижу, стоит целая свора полицейских и жандармов. А перед ними подавленная фигура нашего сторожа, дежурившего в тот день вместе со мной. Ворвались, спросили, кто я такой, кто еще тут живет, приступили к обыску. Обыскали сперва мою комнату, забрали и опечатали кое-какие легальные книги марксистского направления, составили протокол и дали подписаться. Потом вошли в комнатку Кобы. Перевернули все вверх дном, шарили по углам, перетряхивали постель, но ничего не нашли. Книги после прочтения Коба возвращал, не держал дома, а нелегальные брошюры мы прятали между черепицами у самого берега Куры».