Троцкий (из выступления на съезде): «Для вас важна фракционная демонстрация на съезде, а не единство партийного действия в стране. Я говорю вам, товарищи большевики: если для вас дороги те политические задачи, во имя которых вы боретесь, подчините им вашу фракционную нетерпимость, возьмите назад вашу резолюцию, вступите в соглашение с течениями и группами, которые в общем и целом занимают близкую вам позицию, и внесите резолюцию, которая сплотит большинство и создаст для фракции возможность планомерной работы».
Ленин (председательствующий на съезде): «Внесите вы!»
Троцкий: «Да? Вы требуете, чтобы я внес на съезд примирительную резолюцию, в то время как вы всем своим поведением подрываете самую возможность компромисса. Вы хотите торговаться из-за каждого слова на съезде, состоящем из 300 человек, вместо того чтобы сделать искреннюю попытку соглашения в комиссии».
Не будем сейчас рассматривать неумение Троцкого даже сформулировать свой оппортунистический замысел и стилистические особенности этого русскоязычного оратора. Обратим лишь внимание на его признание авторитета Ленина, который уже только «своим поведением» (!) чего-то такое «подрывает»!
Радзинский:
«В последние дни легендарного Петербургского Совета Троцкий был его вождем, восторженно слушали его толпы. Он был арестован, бесстрашно держался на суде, был приговорен к пожизненной ссылке, бежал из Сибири, проехал семьсот километров на оленях»…
Вообще-то «толпы восторженно слушали» и Геббельса, и Муссолини, и даже Эдварда Радзинского в телевизоре. А насчет поездки «на оленях» на съезд в Лондон у архивника получилось очень романтично. Видимо, Троцкий так старался не опоздать, что бежал из ссылки, бросив в Сибири жену и двоих дочерей!
Радзинский:
«И Троцкий попросту не заметил косноязычного провинциала с грузинским лицом и нелепой русской партийной кличкой „Иванович“».
Радзинский теряет чувство меры и называет Сталина, выступления которого на съездах и конференциях отличались глубиной анализа и безупречной логикой, косноязычным. И это пишет существо, мэкающее и бэкающее вперемешку с мяуканьем перед миллионами телезрителей! Поразительная наглость…
* * *
Дальше Радзинский художественно описывает операцию по экспроприации денежных средств на Эриванской площади в Тбилиси.
Радзинский:
«„Личное участие Кобы в этой кровавой операции считалось в партийных кругах несомненным“, — напишет Троцкий. Кровь, много крови всюду, где появляется маленький черный человек».
В те времена участие в «эксах» считалось нужным для партии делом и требовало от исполнителей мужества и отваги. Если бы Коба принимал участие в операции на Эриванской площади, то ему не было никакого резона скрывать это. Да и скрыть это было бы невозможно. А уж Троцкий, ненавидевший Сталина, как и Радзинский, патологической ненавистью, так и написал бы — «принимал участие!». Но ведь пишет: «участие считалось несомненным».