Грубовато стал лгать Радзинский, вообще перестав утруждать себя соблюдением хотя бы подобия логических построений. Мартов отказывал Сталину в праве занимать руководящие посты из-за того, что последний был исключен из партии, а вовсе не за причастность к «эксам». И когда Сталин обвинил Мартова в клевете и потребовал доказательств, то речь шла о доказательствах конкретного факта: исключения из партии. И никакие военные действия, о которых пишет Радзинский, не помешали бы Мартову истребовать и получить от тифлисской партийной организации соответствующие протоколы собраний.
Радзинский не понимает, что его ложь противоречит хотя бы тому, что в 1918 году никому из революционеров и в голову не могла прийти мысль — скрывать свое участие в «эксах», убийствах царских министров, крупных чиновников и даже членов царской семьи. Такие революционеры ходили в героях. В их честь называли улицы (Каляевская), пароходы («Красин»), О деятельности Камо выходили книги, снимались фильмы. Об его жизни написал М. Горький, использовав свои беседы с Камо, его воспоминания. Только вот Сталин во всем этом даже не упоминается! Не учел архивник и тот факт, что царская полиция, расследуя события на Эриванской площади, действовала по горячим следам, имея улики, показания свидетелей. Причастные к «подвигу Камо» арестовывались даже за границей. Во Франции арестовали М. Литвинова, С. Равич, Я. Мастерс, Ф. Ямпольскую. А вот Сталину после ареста в марте 1908 года обвинение в грабеже не предъявлялось.
Радзинский:
«Но прошлое Кобы всегда тревожило Сталина. И многие товарищи Кобы по разбойным нападениям закончат жизнь в сталинской тюрьме. И главный его соратник по удалым делам — Камо — уйдет из жизни раньше всех».
«Многие товарищи» — это сколько? «Многие» — значит не все? И почему «закончат жизнь в тюрьме», а не в «сталинских лагерях»? А несколько фамилий «многих товарищей» назвать нельзя? Ну хотя бы одну? А, понятно! Не все еще в мире спокойно! Не пришло еще время открыть все тайны сталинской эпохи! Да и подписку дал Радзинский самому главному сталинофобу России Яковлеву — молчать не менее трехсот лет.
Радзинский:
«Это произошло сразу после возвышения Кобы, когда он стал Генеральным секретарем партии».
Ничего не значащей, технической должностью назвал пост генерального секретаря партии Троцкий, и это тот редкий случай, когда кумир Радзинского сказал правду. Так что насчет «возвышения Кобы» архивник слегка драматургически преувеличил.
Радзинский:
«15 июля 1922 года Камо ехал на велосипеде по Тифлису, и на пустой дороге на него наехал автомобиль, столь редкий тогда в городе… В больнице, не приходя в себя, он скончался.