— Три?
— Да, товарищ капитан. Он говорил три.
— Хм, хорошо. Вернитесь на свое место.
Слушая удаляющийся перестук каблуков, я смотрел на три грузовика, накренившихся в разные стороны у самой кромки воды. Они стояли без колес и со снятыми тентами. Разбортированные колеса я обнаружил рядом.
— Думаю, они использовали камеры для плотов. Жаль, противоположного берега не видим. Уверен, они лежат на берегу.
— Кто лежит, товарищ капитан?
— Плоты. Давай-ка ты потихонечку к берегу, хочу осмотреть машины. Сдается мне, что у крайней машины лежит человек.
Дождавшись пока боцман раздаст команды, сжато рассказал ему последние два дня наших приключений, включив сюда и рассказ девушек.
— Так кто все-таки напал на лагерь, товарищ капитан? — с интересом спросил у меня боцман.
Опустив бинокль и протерев заслезившиеся глаза, я спокойно ответил:
— Не знаю, боцман. Свидетелей я еще не встречал.
Катер приткнулся носом к берегу, метрах в ста от машин. Место показалось боцману нормальным для причаливания. Скинув сапоги, я с шумом обрушился в воду, держа карабин над головой. Следующим прыгнул в воду матрос Красавчик с пулеметом Дегтярева наперевес. Внимательно осматривая ближайшие заросли, я направился к машинам под прикрытием пушки с сидящим на месте наводчика Сурковым. Перешагнув покрышку, подошел к крайнему «Опелю». Я не ошибся, у заднего борта действительно лежал боец, и он умирал. Даже я понял, что жить ему осталось недолго, максимум пара минут. Быстро подойдя к нему и упав на колени, громко спросил:
— Боец. Ты меня слышишь?
С трудом сфокусировав на мне блуждающий взгляд, красноармеец с хорошо различимыми следами треугольников на петлицах, что-то просипел.
— Что? — переспросил я его.
— …оды.
— Красавчик, воды живо!
Поднеся ко рту сержанта бескозырку с водой, стал потихонечку вливать воду в открытый рот. Сделав несколько судорожных глотков, боец устало прикрыл глаза. Дрожь, пробегающая по его телу, казалось, усилилась. Ранение в живот — страшная штука. Да, я знаю, что раненому в живот нельзя давать пить, но мне надо было его расспросить.
— Сержант, ты слышишь меня? — повторил я свой вопрос.
— Да-а-а, слы-ышу-у-у.
— Кто вас освободил из лагеря? Кто напал на немцев?
— Демоны, это были демоны! — вдруг закричал раненый и после небольших судорог застыл. Его глаза, медленно стекленея, безразлично смотрели в небо.
Вздохнув, я рукой провел по лицу покойного, закрывая веки. В вороте гимнастерки была видна засаленная бечевка, я потянул за нее, вытащил на свет маленький деревянный крестик и, вздохнув, убрал на место.