Через некоторое время после его ухода, уже лежа в постели, Слоф поинтересовалась:
— Ну как, он меня достоин?
— Более чем, — сонно ответила я.
Всю эту неделю не происходило ничего из ряда вон выходящего. Я следила за Тоддом не только в Академии, но и во внеурочные часы, и даже ночью. Он все время заходил к Слоф и мы весело болтали на разные темы. Не хотелось этого признавать, но Тодд был хорошим парнем. Жаль, что он связался не с теми людьми. Я заметила, что каждый день он заходит в библиотеку. Все время что-то там ищет. А еще он поглядывал на единственную девушку факультета боевой магии. И мне вдруг стало обидно за Слоф.
Уроки, как и всегда, были шумными и безобразными. Где-то по углам класса можно было услышать монотонный голос учителя. Я никогда не участвовала во всех ученических проделках и внеурочных тусовках. Я садилась на первую парту, пытаясь расслышать слова учителя и иногда поглядывала на третью парту дальнего ряда. Но всягда одергивала себя. Я почти ни с кем не разговаривала, и на просьбы «ну погадай мне!», грубо отмахивалась. Так что теперь на меня косились насмешливыми взглядами и считали чем-то инородным в их классе. И поэтому я начинала ненавидеть то, что меня сейчас окружало, и скучать по тому, что было раньше. Не только по своей Академии, но и по тем людям, которых я когда-то знала. Да та же Агнесс. Она была мне намного ближе, чем те несуразные личности, что сейчас были здесь, рядом со мной.
В пятницу утром Тодд по обыкновению зашел за Слоф. Я пошла в душ и когда вернулась их уже не было. В комнате было тихо-тихо. Я огляделась. Все вокруг было какое-то пустое, безжизненное. На потолке появилось мокрое пятно, от протекающей крыши, коричневый цвет стен навевал угнетающее впечатление, одинокие постели, пустая тумбочка, облезлый шкаф с одним единственным цветком…. Я опустилась на кровать. Прошла-то всего неделя, но на деле — вечность. Здесь все другое: убогое общежитие, убогий душ, старая Академия, ветхие парты, безобразное поведение, всеобщая распущенность… А мне даже поговорить не с кем. Я здесь чужая. И ужасно хочу домой — туда, где мне есть место. Я могу обойтись без магии, но, бывает, желание почувствовать энергию внутри себя становится настолько непреодолимым, что запросто можно забыть об осторожности. Вода — это часть меня, часть моего существа.
Когда я так отдаляюсь от нее, кажется, что мне отрезали руку.
Видит бог, я хотела вернуться домой. Мне уже ничего не нужно было: ни отличных оценок, ни последнего курса, ни безукоризненного личного дела. Я хотела поговорить… с Диной. Извиниться, сказать, что я полная дура, и что мне плевать на Торпа. Это было, конечно, не так. При встрече я бы выбила ему пару передних зубов и воткнула вилку в глаз, но попытаться пойти на примирение все же стоило. Удивительно, как расстояние меняет людей. Понимаешь вдруг, насколько дорог тебе родной человек. Даже если он когда-то сделал что-то плохое, это плохое забывается. Становится ясно только одно: ты скучаешь по этому человеку, но ничего не можешь сделать. И от этого пустота внутри только увеликивается.