— Подождите, дайте сообразить, — просит Михаил. — Где-то тут я в канаву проваливался…
— Вот здесь, может быть? — спрашивает майор Платонов. — Возле мостика?
— Да, верно! Именно с него… Потом проволочный забор должен быть Помнится, брюки как-то порвал. Ну да, вот он! А что дальше, не помню…
Они снова останавливаются, давая Михаилу возможность осмотреться и вспомнить, куда водил его Благой. Вокруг совсем темно. Загороженные густыми кустами сирени, окна одноэтажных домиков почти не излучают света.
— Да, местечко… — ворчит Глебов.
К ним присоединяются лейтенант Егошин и еще несколько человек из оперативной группы Черкесова, приехавшие следом за ними.
— Ну что, Миша, больше ничего не припоминаете? — спрашивает капитан. — Может, мы не туда пошли? Не влево вдоль забора, а вправо?
— Да нет, влево вроде… Тут картофельное поле должно быть. Мы ходили прямо через него. Я как-то сказал даже Благому: «Обойдем, может быть? Передавим тут все…» А он: «Твое оно, что ли?»
— Вон там, должно быть, это поле, — указывает куда-то в темноту лейтенант Егошин. — Меня Лиханов днем сюда привозил, и я хорошо ознакомился с этим районом. За проволочным забором пустырь, а за ним, наверное, то самое картофельное поле.
— А не спугнули вы их? — тревожится Глебов. — Не могло им показаться подозрительным, что вы тут разгуливали?
— Не думаю. Я действовал осторожно. Переоделся даже в форму железнодорожника. Здесь ведь почти одни железнодорожники живут.
Когда оперативная группа Черкесова подходит к картофельному полю, Михаил ведет их увереннее.
— Все теперь вспомнил, — возбужденно шепчет он капитану. — Как только пересечем поле, домик с терраской должен быть. Там мы и гуляли…
— Это, наверное, домик вдовы железнодорожного машиниста Бушуевой, — замечает лейтенант Егошин. — Я у местного участкового кое о ком сведения тут собрал.
«Ну и зря… — все больше беспокоится Глебов. — Не нужно было ему никого расспрашивать…»
Домик, к которому приводит оперативную группу Ясенев, окружен невысокой оградой из штакетника и густыми кустами сирени. Черкесов с Глебовым подходят к калитке ограды.
Михаил не испытывает пока никакого страха. Боится лишь одного — что не туда привел. Пытается даже проскочить в калитку первым, но Черкесов осторожно отстраняет его.
— Вы не ходите пока, — шепчет он. — Мы позовем вас, когда будет нужно.
У Михаила начинает гулко стучать сердце…
«Что же это? Неужели не доверяет?.. Или боится за мою драгоценную жизнь?..»
Калитка оказывается незапертой. Открывается она без скрипа. Миновав кусты сирени, офицеры милиции всматриваются в темные окна домика.