— Но я не потерялся, — сказал Хейдьюк, — меня спасать не надо.
На мгновение паника охватила его: выбрось свой груз и беги. Забейся в нору и заплачь. Ляг на землю, закрой глаза, сдайся.
Но он подавил панику, и, повернув от своих преследователей, стал изучать местность к северу и северо-востоку. На севере он не нашел ничего, кроме плато, на северо-востоке он обнаружил след тропинки, вьющейся между богами, углубляющуюся в овраг и скрывающуюся из виду, затем снова выныривающую на узком, заросшем можжевельником, гребне и ведущую к пологой части склона. Тупик? Отсюда он не мог сказать.
Хейдьюк спрыгнул с бугра и влез в джип. Он завел двигатель, затем снова выпрыгнул, чтобы заблокировать ступицы передних колес и убрать ветки кустов, застрявших в лебедке. Снова усевшись в машину, он включил первую передачу и тронулся. Шлейф пыли снова поднялся, выдавая его расположение. Ничего невозможно сделать.
Громыхая на максимально возможной скорости, он осматривал местность впереди, выискивая тропу, которую он заметил с холма. Хотя отсюда был хороший обзор, она была невидима. Плиты обожженного солнцем камня в наслоенных террасах блокировали видимость. Одинокий можжевельник простирался слева от него. Он помнил это; тропа в этом месте отклонялась. Хотя каждая секунда решала все, он остановился и вскарабкался на капот. Он увидел за своим радиатором колеи, ведущие по песку через высохшее русло и снова взбегающие на холм в восточном направлении. Вернувшись за руль, Хейдьюк порулил через песок к скалам. Наверху он притормозил, чтобы оглянуться. Три шлейфа пыли смыкали вершины десятимильного треугольника, в котором он был одной из вершин.
Он прибавил. Дорога вилась среди кустарников, огибая пьедесталы пятисотфутовых монументов. Несмотря на мелкие изгибы, дорога продолжала идти вверх; стрелка высотомера показала очередную сотню футов, еще несколько можжевеловых кустов пронеслось мимо. Хейдьюк понял, что он приближается к обрыву, который он видел с места своей первой остановки — можжевельники стали больше по ходу дороги в восточном направлении. Двигаясь, в основном, по скалам, его машина больше не поднимала шлейф пыли. Но особой помощи это не приносило. Хотя три мили позади не сократились, епископ и его команда могли видеть джип Хейдьюка в луче обзора.
Что надеялся найти Хейдьюк в конце этой встающей волны скал и можжевельника? Он не знал, у него больше не было плана. Он на что-то надеялся, и продолжал ехать. Один большой можжевеловый куст, заякоренный на камне, живописно выглядел на фоне неба. За ним, очевидно, была пустота. Направляясь к этому дереву, Хейдьюк рулил вперед и вверх. Он уже не видел дороги, она исчезла полмили назад, и сейчас он ехал по гладкой скале.