— Так у тебя не выйдет. Ты неправильно держишь веревку. И вообще, что ты, черт возьми, делаешь?
— А куда я, по-твоему, иду?
— Ты моя женщина, — голос Хейдьюк стал звучать, как любовный шепот. — Черт! — снова пришел в себя он. — Что с тобой, черт побери?
Бонни повернулась к Смиту.
— Редкий, — скомандовала она, — подержи веревку.
Смит заколебался, пока Хейдьюк тянул веревку, затянутую на хрупкой фигуре Абцуг.
— Черт, Бонни… — сказал Смит, и прочистил горло.
— Боже мой, — сказала Бонни, — ну что вы за пара слизняков и слюнтяев, в самом деле, — веревка в правильной позиции, один конец на плече у Хейдьюка, она попятилась к обрыву. — Либо вы меня страхуете, либо лезете вместе со мной.
— Господи Иисусе! — фыркнул Хейдьюк, ступая на твердую скалу, расставив ноги для упора.
— Секунду! Не делай этого, — он сердито посмотрел на нее.
— Я не знаю как вы двое выживете без меня. Или как я выживу без элегантного и утонченного изыска разговоров с Хейдьюком, — после паузы. — Деревня! Я иду с Доком.
— Ну ты и стерва! — он потянул за веревку.
— Нет, черт возьми, — она попятилась.
— Джордж, отпусти ее, — сказал Смит.
— Не вмешивайся.
— Отпусти ее.
— Не лезь не в свое дело, Редкий, — сказала Бонни, — я сама справлюясь с этим щенком, — рывок веревки. — Проверка!
— Готово, — ответил Хейдьюк, натягивая веревку. Половина ее длины была свернута у его ног.
Бонни начала спуск по кромке купола, туго натянутая веревка шуршала по ее джинсам и рубашке. Девяносто футов до низа. Восемьдесят. Семьдесят. Только шляпа. Затем ничего. Она исчезла из вида.
— Потрави веревку! — донесся тонкий испуганный голосок.
Хейдьюк потравил веревку.
— Надо было подержать ее там, пусть повисит, упрямая маленькая дрянь. С тех пор как я ее встретил у нас были сплошные неприятности. Черт возьми, Редкий, не говорил ли я с самого начала, что нам не нужно никаких девок в этом предприятии? Правильно, говорил! Ничего, кроме проблем и несчастий.
Веревка дрожала у него в руках, как тетива, прямая линия по Эвклиду, от его бедра до стены каньона.
— Где ты там, — крикнул он. Тишина. — Редкий, посмотри, что эта тронутая там делает?
Снизу донесся жалобный голос:
— …конец веревки. Отпусти веревку, ты, козел!
Смит заглянул вниз.
— Она почти уже внизу, опусти ее на двадцать футов.
— Боже, — Хейдьюк продолжил отпускать веревку, слезы покатились по его щетинистым щекам, как растаявший жемчуг, вниз к подбородку, — когда вспоминаешь все, что мы сделали для нее, черт бы ее побрал, и вот, когда мы уже почти у цели, она бросает все просто из жалости к Доку. Ну и черт с ней, вот все, что я могу сказать, черт с ней, Редкий, просто пойдем без нее. Черт с ней.