Он опустил бумага в карман рубашки.
— Я не уверен, что одобрю это, — сказал он.
— Вы хотите убрать к черту этот мост или играть в детские игры?
— Я не уверен.
— Так соберитесь с мыслями.
— Не могу же я все это погрузить в самолет.
— Запросто можете.
— Не на коммерческом же рейсе. Вы представляете себе, какой нынче проходят контроль при посадке на самолет?
— Наймите самолет, Док, наймите самолет.
— Вы думаете, я богатый бандит, да?
— Никогда еще не встречал бедного доктора, Док. Впрочем, кой черт, лучше купите нам самолет.
— Я не умею даже машину водить.
— Пусть Бонни берет уроки пилотирования самолета.
— Вы фонтанируете идеями сегодня.
— Сегодня прекрасный день, верно? Чертовски прекрасный день.
Доктор положил руку на широкую спину Хейдьюка и сжал его мускулистое плечо. — Джордж, постарайтесь набраться немножко терпения. Совсем немножко.
— Терпение, черт.
— Джордж, мы ведь не знаем точно, что мы, собственно, делаем. Если конструктивный вандализм превратится в деструктивный, что тогда? Тогда, наверное, мы будем причинять больше вреда, чем приносить пользы. Кое-кто говорит — если ты нападаешь на систему, ты ее этим только укрепляешь.
— Да уж; но если ты ее не атакуешь, она обдирает горы донага своими карьерами, перегораживает все реки своими плотинами, асфальтирует всю пустыню и все равно сажает тебя в тюрьму.
— Вас и меня.
— Только не меня. Никогда в жизни они не посадят меня ни в одну из своих тюрем. Я не тот тип, Док. Я скорее умру. И захвачу с собою с десяток ихних. Только не меня, Док.
— Они вошли на территорию кемпинга, присоединившись к девушке и Редкому Гостю. Время обеда. Душный воздух пасмурного дня давил на них. Хейдьюк открыл следующую банку пива. Вечно он открывал следующую банку пива. И вечно писал.
— Как насчет еще одной партии в покер? — обратился Смит к доктору Сарвису. — Чтобы убить время.
Док выпустил клуб сигарного дыма. — Если хотите.
— Ты вообще когда-нибудь учишься? — вмешался Хейдьюк. — Этот старый пердун уже дважды очистил нас.
— Я учусь, но, понимаешь, я как-то всегда забываю.
— Никаких игр, никакого покера, — резко оборвала Абцуг. — Нам нужно ехать. Если я к завтрашнему дню не доставлю этого так называемого хирурга обратно в Альбукерк, на нас подадут в суд за врачебную недобросовестность, что означает: больше никаких денег и высоких страховых премий, и никаких игр и развлечений здесь, на этой обетованной земле с вами, клоунами.
Она была права, как всегда. Они быстро свернули лагерь и заторопились вниз по дороге, сидя вчетвером, как сельди в бочке, в кабине пикапа Смита. А в кузове, обитом алюминием, лежало их лагерное снаряжение, продукты и ящик с инструментами Смита, ящик для льда и прочие важные принадлежности его профессии.