Войдя в церковь, Маталия глубоко вздохнула. Она оглянулась на окна в свинцовых переплетах, увидела рассветные блики, неровно рассеянные по каменному полу, и содрогнулась, вспомнив, что Господь видит ее непочтительность и, наверно, недоволен ею. Чувствуя, как мужество оставляет ее, она приблизилась к алтарю и опустилась на колени.
«Как такое могло произойти? — думала она про себя. — Как так вышло, что моя жизнь обернулась полной противоположностью всем моим стремлениям? Что меня принудили к браку с властным мужчиной, когда мне хотелось всего лишь познать новые ощущения?» Сама бы она ни за что не выбрала Брогана. Он деспот, диктатор и тиран.
Маталия подняла глаза и увидела, что подле нее на коленях стоит Броган. Они переглянулись и прочитали в глазах друг друга собственные мысли. Броган тоже жаждал свободы, свободы от бесконечного соперничества, которое с детства направляло каждый его шаг.
Ему необходимо переиграть родного брата, проявив хитрость и дальновидность. Поэтому у него упало сердце, когда он прочел в притягательных, несмотря ни на что, глазах Маталии откровенный бунт. В ней не было ничего от той жены, о которой он мечтал и которую хотел бы для него отец. Слишком красива, слишком своенравна и слишком непредсказуема.
Молодые молча смотрели друг на друга, и обоими владело единственное желание — остановить эту свадьбу, но ни он, ни она не могли противостоять силам, которые против них сплотились. Так и застал их священник: стоящими бок о бок на коленях, одетых в черное и залитых лучами восходящего солнца, которое уже поднялось над церковными шпилями.
На церемонии венчания, оказавшейся милосердно короткой, присутствовали только лорд и леди Мак-Тревор, Дункан Мак-Дугал и старик Меркл. Броган снял с мизинца резное медное кольцо и надел его на средний палец Маталии. Молодая женщина с удивлением взглянула на кельтскую символику.
— Оно принадлежало моей матери,— ответил Броган на ее молчаливый вопрос. Когда они произнесли свои клятвы, Броган взял руку новобрачной и потерся губами о костяшки пальцев. Они стали мужем и женой.
Маталия задрожала еще сильней, чувствуя, как подкашиваются ноги. У нее громко стучало сердце, в лице не было ни кровинки. Она пошатнулась, ошеломленная и шокированная столь стремительным развитием событий. Вдруг рука Брогана твердо обхватила ее за талию, он вывел жену из церкви и подвел к паре коней.
— Держись, фея, — прошептал он, наклонившись к пей.
И Маталия позволила мужу посадить себя на темно-гнедую кобылу, по-прежнему не зная, что ответить. Он завязал подпругу, проверил седельные вьюки и в полном молчании вскочил на своего темно-серого жеребца.