– Злость, мистер Джепсон. И горечь. Невинная жизнь – оборванная так глупо и бессмысленно. Ровно так же было и с моими родителями. Эти чувства мне знакомы, мне пришлось научиться скрывать их – ни с кем не делить боль. У всех своих забот хватает. А Харриет оказалась единственной погибшей от бомбежки в тот день. Почему? Зачем?
– Такими мыслями легко себя довести, так что и впрямь с ума сойдешь, – предостерег Джепсон.
– Вот именно. Потому-то я и не думаю об этом. Не даю себе возможности об этом думать.
– Я слышал нечто похожее от ветеранов войны. Единственный способ, каким им удается защититься от невыносимой боли. Странно, что после всего, что вы видели и пережили, вы ходите домой прежним маршрутом и все еще назначаете встречи близ вокзала Виктория.
Лизетта пожала плечами.
– Молния в одно и то же дерево два раза не ударяет.
– Или вас возбуждает угроза гибели? – поинтересовался капитан.
Девушка никогда прежде об этом не думала.
– Нет, не возбуждает.
– Но вы явно не пугаетесь подобной возможности. У вас такой способ справляться со смертью родителей и бессмысленной гибелью Харриет?
– Это происходит по обе стороны Ла-Манша, капитан Джепсон. Немцы, французы, поляки, русские… все молодые… все умирают, все расстаются с мечтами, не только англичане.
– Да, – мягко проговорил капитан.
– Я не боюсь смерти, если вы это имеете в виду.
– Чего ж тогда вы боитесь, Лизетта?
– Быть заурядной, обыкновенной, – отозвалась она.
– О, позвольте вас заверить, в вас нет ничего заурядного.
Девушка опустила взгляд.
– Чтобы выглядеть, как вы, большинство женщин готовы в лепешку расшибиться. Вижу, вас это не радует, но, мисс Форестер, красота – это преимущество. Вам просто надо научиться, когда и как ей пользоваться.
– Звучит очень цинично, – заметила Лизетта.
– Почему? У вас есть дар языков, а еще дар красоты. Тут нечего стесняться. Ценны оба дара. Однако вы тщательно стараетесь скрыть свою внешность.
– Не те времена.
– Времена как раз самые что ни на есть те. В любой момент упадет бомба. Люди делаются опрометчивыми и рискованными, живут и развлекаются на всю катушку, ведь, может статься, их дни сочтены. А вы… вы, располагающая средствами для безбедной жизни, работаете официанткой в чайной. Скрываете изящную фигурку под бесформенными тусклыми платьями, лишь бы привлекать к себе поменьше внимания. Владеете домом в безопасной сельской местности, но предпочитаете обитать в средоточии опасности – в Лондоне, именно там, куда направлено острие ярости и злобы Гитлера.