– Повсюду хватает сочувствующих – народ нами гордится. Крестьяне передают в холмы еду. Дети привозят ее в игрушечных тележках, прикрыв куклами и плюшевыми мишками. Никто не станет подозревать детей.
– А дети вас видят?
– Никогда. Мы так свято придерживаемся принципов секретности, что я и сам не мог бы вам сказать, кто в деревне друг маки, а кто коллаборационист.
– В самом деле?
– Таким образом я никого не выдам и никто не выдаст меня.
– Ну и жизнь.
– Партизанам только такая и подходит. Мы держимся по двое, редко – по трое.
– Вы с Фрелоном?
– И еще один человек. Вы с ним встретитесь в Горде.
– А там выращивают лаванду?
– Почему вы спрашиваете?
– Когда вы пришли, от вас пахло лавандой.
Фосиль кивнул, но ничего объяснять не стал. А девушка не настаивала.
– В Сеньоне было так красиво – с лавандой.
Он печально кивнул.
– Я оттуда родом.
Горло у Лизетты сжалось – столько скорби звучало в голосе ее собеседника. Ей сразу вспомнился рассказ Роже о семье Фосиля.
– Не следовало мне вам признаваться, – заметил Фосиль. – Теперь придется вас убить.
Он улыбнулся – совершенно нормальной улыбкой, – и на несколько секунд все в нем переменилось, словно из-под низких туч вдруг проглянуло ласковое ноябрьское солнышко. Лизетта поймала себя на том, что ежесекундно осознает, что он рядом. Если они на ходу случайно задевали друг друга, как бывает, когда идешь вместе по тропинке, она торопилась извиняться. Да и Фосиль вроде бы реагировал точно так же. Интересно, узнает она когда-нибудь его настоящее имя?
– Если можно, погодите, пока я не управлюсь с заданием. – Лизетта улыбнулась ему в ответ.
– Учитывая, каким странным путем вы добираетесь до Парижа и сколько всевозможных предосторожностей ради вас предпринято, Анжелина, невольно сделаешь вывод, что для англичан вы крайне важны… и задание у вас крайне опасное.
Задание. Лизетта старалась пока не думать о нем. Ей самой решать, как к выполнению этого задания подобраться. Пока она не понимала, должна ли просто соблазнить заданный ей объект и тянуть из него информацию – или же попытаться перевербовать. Ее бросили в львиное логово и велели укротить льва.
– Да, надеюсь, я не подведу.
– Сколько вам лет?
– Двадцать четыре.
– А семья у вас есть?
– Бабушка с дедушкой. И, уж коли мы так откровенны… а у вас?
Фосиль втянул в себя воздух.
– Думаю, пора двигать дальше.
Он поднялся. Хрупкий пузырек нормальных отношений меж ними с треском лопнул.
Девушка вскочила на ноги.
– Я не хотела совать нос в чужие дела…
Фосиль обернулся.
– О семье говорить трудно. Может быть…
– Ничего страшного. Расскажите мне про Горд. Где он?